зайти и подписать… Варя? Ало! Хьюстон! Прием, вызывает земля! – слышу голос своего кадровика Любы.
– Ой! – подпрыгиваю, – прости! Задумалась.
– Ты где витаешь? – сурово хмурится.
– Я…
Блин, и как тут не погрузиться в сладкие воспоминания? Моё тело до сих пор потряхивает. А в голове вата. Ох уж эти боссы!
– Дима… что ты… АХ! – прохладные пальцы Лесовского ласкают меня между ног.
Так хорошо! Господи! И необычно! От того, что нас могут понять и страшно, и остро. Я меняюсь, становлюсь иной. Сначала робко, потом смелее расстегиваю рубашку Лесовского.
Он такой настойчивый. Целует, шепчет такие сладкие слова, что я таю, словно мороженка на солнышке. Гуляю пальцами по его крепким мышцам. Над правым соском у Димы небольшая татуировка.
Выполненный грубыми штрихами рисунок тигра.
Знаю, что нам нельзя и была серьезна с Олегом. Но как можно устоять перед такими ласками?
Баба должна ублажать мужика. Это ее природа.
Вздрагиваю, когда в голове вспыхивает голос бывшего. Его установки пустили корни внутри меня. И стягивают горло, словно удавка.
– Что такое? – голубые глаза Димы согревают, а руки, лежащие на моих голых ляжках, дарят спокойствие.
Он разбивает все сомнения одним голосом. Мягкий, вкрадчивый. Нежный, но мужественный.
– Ничего, – выдыхаю.
– Ну так, как твоя киска, пчелка? – мурчит Лесовский, – зажила уже? Не болит, не тянет?
– Нет, – отвечаю на открытый взгляд.
Он лезет в задний карман брюк, достает презерватив.
– Тогда сейчас мы с тобой немного поиграем, – шепчет, ловко разрывая упаковку и надевая резинку на твердый ствол, – потому что я просто не могу… хочу в тебя, малыш.
Вся дрожу в предвкушении. Мне хочется ощущать его губы на своей коже. Слушать его шепот. Чувствовать в себе большой член. Боже, да что со мной? Он же точно играет!
Или нет?
Можно ли быть таким правдоподобным? Настоящим? Мужчиной с большой буквы. И врать при этом.
– Вот таааак… потихонечку, моя пчелка… расслабься, – он гладит мою попку, входит медленно и аккуратно, – обхвати меня своей киской…
Пищу, кусая губы до крови. Утыкаюсь в сильное плечо мужчины. Пыхчу. он толкается, скользит.
– Такая мокрая… Варя, ты очень мокрая… порочная пчелка… блядь, как же туго!
– Ммм! Ммм! – мычу, впиваясь ногтями в его плечи.
– Вот и всё… ты моя, малышка… – толчок, затем следующий, – до самого донышка тебя оттрахаю… воооот… шире ножки, Варя.
Позволяю Диме меня направлять. Почему так хорошо? Это же всего лишь секс!
– Не могу… не могууу… – хнычу, чувствуя яркий стягивающийся сгусток внизу живота.
– Можешь, девочка… можешь, – рычит он, голос ниже, очень возбужденный.
Вокруг всё испаряется, лишь наши тела, мокрые звуки шлепков друг об друга. Боже! Это не я! Не я!
Толчки
