маски.
– Умеете выглядывать из окон?
Смит удивленно поднял брови.
– Разумеется. А что такое?
– Выключите свет, подойдите к тому окну, приподнимите самую малость жалюзи и посмотрите вниз.
– Раз уж вы так просите.
Смит нехотя выключил свет. Послышался звук осторожного перемещения по пустой комнате. Мгновение спустя зашуршали и приподнялись жалюзи. Расплывчатый профиль его лица возник в свете уличных фонарей.
– Ну, – нетерпеливо спросил Латтинг. – Что же вы видите?
– Фонарный столб, тротуар четырьмя этажами ниже, запертую на ночь бакалейную лавку и человека в сером на нижней ступеньке каменного фасада.
– Долго же вы к нему подбирались.
Лицо Смита запечатлелось в просвете жалюзи. Рука держалась за подоконник, напряженный корпус подался вперед.
– Он следит за вами?
– Да.
В затемненной комнате Латтинг представлял собой не больше, чем тень, отсвет, расплывчатый силуэт.
– Зачем?
– Затем, что меня подозревают в убийстве.
Жалюзи хлестко захлопнулось. Лицо Смита исчезло в темноте. Было слышно его дыхание. Он не двигался.
– Можете включить свет, – тихо сказал Латтинг. – Вам все еще хочется провести здесь за разговорами всю ночь?
Наутро, около девяти часов, хозяйка, поднимаясь раз за разом на ступеньку, думала, какая же это тяжкая ноша. Не успела хозяйка прикоснуться к двери, как та распахнулась, и на нее зыркнул дикий мордоворот, и голос из-под маски завопил:
– Полагаю, вы явились за остальной суммой?
– Да, – ответила хозяйка, – действительно.
– Подите прочь!
Дверь захлопнулась – ее заперли изнутри.
Она принялась колотить в дверь.
– Гоните арендную плату!
– Неряха! – крикнул он. – Грязнуля!
Он высунул маску наружу, чтобы она могла на нее полюбоваться. Резьба на маске изображала красные гримасы, алые нахмуренные брови и скрежещущие зубы.
Она с воем побежала вниз по лестнице.
У себя в комнате мистер Уильям Латтинг выложил деньги на стол.
– Итак, – медленно проговорил он, – ставлю двадцать пять долларов, мой милый Смит, что через час я спущусь вниз и обнимусь с моей квартирной хозяйкой миссис Флаерти как ее старый возлюбленный, и все будет хорошо.
Смит достал свои деньги.
– Даю десятку сверху.
Уильям Латтинг молча покачал головой:
– Вы наивны. Вы плохо меня знаете. Считайте, плакали ваши денежки.
В десять утра в дверь миссис Флаерти постучали как никогда нежно и ласково. И когда она отворила ее, перед ней возникла деревянная личина с вырезанной на ней
