того, как засыпали их корни землей. Недавно прошел дождь, но и до этого мама, Вера и Саша ходили сюда поливать и рыхлить землю для будущей посадки. Деревья и кустарники мы садили в несколько рядов.
– Интересно, как быстро они здесь погибнут? – спросил я, возвращаясь с третьего дня посадки. В этот момент мы высадили около половины саженцев.
– Будем следить, – говорила мама, – если повезет с погодой, то большая часть приживется. Если нет, мы кое-что постараемся полить. Но что-то в любом случае погибнет. Скорее всего, нам придется несколько раз садить деревья.
Всю неделю мы садили деревья, а потом ставили улавливатели влаги между ними для дополнительного полива. Неделя прошла очень быстро и снова настала пятница. Ко мне на занятия все так же приходило то восемь, то десять человек. Мы уже рассмотрели с ними, что такое целеустремленность, организованность, терпеливость. Они были на удивление активны на занятиях, а некоторые даже после занятий искали информацию в библиотеке. Судя по разговорам я понял, что та часть класса, которая во время моих занятий сидела на площадке с турниками под предводительством Кохи, была очень хорошо осведомлена о всех темах и деталях моих уроков. Они предпочитали игнорировать меня и выбирали своими учителями своих одноклассников. Меня это вполне устраивало. У меня не было проблем, занятия проходили спокойно и без конфликтов, а информация была донесена до всех. Но я отставал от своих заданий. По идее до этого времени я должен влюбить в себя практически всех своих учеников. Но я был нелюбим и не собирался подходить к шайке Кохи и общаться с ними, как рекомендовал мой папа. Это был их выбор, и я готов уважать его, даже если я не оправдаю надежд института. Мне было откровенно на них наплевать, хотя они и пытались подпортить результаты моего труда, подкидывая довольно странные идеи ребятам. Мне не составляло труда ставить все на место за две – три минуты. Это был неравный бой, у них не было того опыта, который был у меня. С детства мои родители учили меня всему, что они знали. А знали они очень много в отличие от родителей тех ребят, которые были у меня в классе. Они были безразличны своим родителям, их отправили в школу, чтобы они не мешали. Я был как тот первый экспериментальный участок, надежно прикрытый со всех сторон родительским воспитанием. Ребята же напоминали второй участок, их постоянно хлестал ветер и выжигало солнце. У них была очень большая проблема. Они были одни. В это время я считал, что учить надо только тех, кто этого хочет и не думать о тех, кому интересно что-то другое.
В выходные, когда мама и Вера пошли проверять посаженные нами деревья, мы с папой готовили ужин.
– Ну, что, ты подходил к ребятам на турниках? – спросил он меня, когда все наши разговоры о еде, продуктах и рецептах закончились.
– Нет, и не собирался.
– Почему?
– Не вижу в этом смысла.
– У тебя разве нет задания привлечь внимание всех?
– Есть.
