всех без остатка, и молодых, и старых. Лишил стаю ту, наверно, Ночной Лес покровительства за то, что не предотвратили волки своеволия молодого своего собрата, попрали Лесной Закон, позволив убить старого Вожака, – добавил он таким тоном, будто бы в чём-то перед кем-то оправдывался или хотел оправдаться.
– Да, интересная сказка! – сказал я ночному гостю.
– Ты, думаешь, это сказка? – спросил меня незнакомец, стараясь заглянуть в мои глаза. Я только рассмеялся, думая про себя: «Экий, право, странный человек. Он считает меня совсем за дурачка, что ли? Да, скажу честно, мне не приходилось до нынешнего вечера слышать такие истории. Только, конечно же, это – сказка! Прямо сейчас я так ему и поверил! Был волком и вдруг стал человеком! Чушь! Ерунда! Сказка!»
Правда, говорить своему ночному гостю о своих мыслях я не стал, подумать, правда, подумал, но вслух сказал совсем другое: «Простите, Бога ради, но любая сказка она на то и сказка, чтобы быть невероятной и необычной. Я ведь охотник и не первый год езжу по угодьям. Сам могу рассказать много чего интересного. Извините!»
– Понятно! – только и произнёс в ответ мне ночной гость. Больше голоса я его не слышал. Он замолчал и только печально и тоскливо вздыхал, глядя в одну точку, и что-то там бормотал себе под нос. Вот так и сидел, молча, мой ночной незнакомец у костра и вздыхал, вздыхал, вздыхал, вспоминая, по-моему, о чем-то сокровенном, но безвозвратно ушедшем. Он грустил тихо и одиноко, украдкой от меня смахивая с глаз внезапно набегавшие слезы.
Мои коллеги-охотники давно уже спали и видели, наверное, не первый и даже не второй сон. На востоке за лесом начинал брезжить рассвет. «Надо же, как быстро прошла ночь!» – подумал я про себя.
Возле потухшего костра сидели только мы вдвоём: я и мой нежданный гость. От долгого молчания, прерывать которое с моей стороны, я думаю, было бы бестактно, и бессонной ночи глаза у меня начали так сильно слипаться, что с этим бороться стало просто невозможно. К тому же за целый день охоты я изрядно устал, исходив огромные поля из конца в конец не один раз. Да и ночь была на исходе, а я даже не успел и в полглаза поспать. Поэтому не удивительно, что сон начал столь сильно одолевать меня, что бороться с ним у меня не было ни сил, ни желания.
Неожиданно в моей голове мелькнула одна интересная догадка. Я даже хотел было уже разрешить её с помощью моего гостя, но не стал его беспокоить. Почему? – Не знаю! Может, потому, что он раздумывал о чём-то своём, и мне не хотелось его беспокоить? Но скорее всего причиной была моя усталость. Я не мог бороться с ней. У меня не было сил, чтобы открыть глаза и пошевелить языком. Дремота тяжёлым грузом навалилась на меня, сковав словно цепями всё моё тело, поэтому все свои расспросы и связанные с ними догадки сами по себе отошли на завтра.
Правда, краем глаза сквозь полудремоту я заметил ещё одну странность незнакомца: «Какая необычная у него улыбка. Так всегда улыбается мой пёс, когда бывает в хорошем настроении. Да нет,
