я просто очень обрадовался. Что ты хотела мне рассказать?
– Ну, в той поездке мы с Лассе всерьез сблизились. Не знаю, как сказать, но казалось, будто мы впервые по-настоящему увидели друг друга. А потом меня кое-что очень напугало. Не то, что произошло тогда, а то, что произошло потом.
– Ты уверена, что мне это будет интересно?
– Не знаю. Но для меня случившееся очень важно. Я хотела иметь от него ребенка, и…
– Вот в чем дело… И это должно меня интересовать? – Микаэль вздохнул.
София рассердилась, скатилась с его плеча и потянулась к прикроватной лампе. Зажгла свет и села, а Микаэль, скорчив гримасу, прикрыл лицо рукой.
– Очень слепит, ты не можешь погасить?
Она обиделась на его безразличие, но погасила лампу и заползла ему за спину.
– А ты хочешь ребенка, Микаэль? – спросила она чуть позже.
Он взял ее руку и положил себе на грудь.
– Мм… пожалуй, только не сейчас.
Ей вспомнились слова Лассе. В течение десяти лет он всегда говорил: “Только не сейчас”. А в Нью-Йорке вдруг решился.
В серьезности его намерений на тот момент она не сомневалась, несмотря на то что по возвращении домой все изменилось.
О произошедшем потом ей думать не хотелось. Как люди меняются, и иногда кажется, будто в каждом человеке присутствует несколько версий той же личности. Лассе был ей близок, он сам ее выбрал. Вместе с тем существовал другой Лассе, оттолкнувший ее от себя. Фундаментальная психология в чистом виде, думала она.
Однако ее это все равно пугало.
– Микаэль, есть ли что-нибудь, чего ты боишься? – тихо спросила она. – Что-нибудь, что тебя особенно пугает?
Он не ответил, и она поняла, что он уснул.
Она немного полежала, размышляя о Микаэле.
Что она в нем нашла? Красивый.
Похож на Лассе.
Он заинтересовал ее, несмотря на то что производил впечатление человека заурядного. Или как раз благодаря этому.
Классическая мещанская среда. Вырос в Сальтшёбадене[47], в окружении папы, мамы и младшей сестры. Надежно и уютно. Никаких проблем с деньгами. Школа и футбол, а затем вперед, по папиным стопам. Сказано – сделано.
Незадолго до того, как они встретились, папа покончил с собой, и Микаэль ни за что не хотел говорить на эту тему. Каждый раз, когда она пыталась завести об этом речь, он выходил из комнаты.
Смерть папы оставалась открытой раной. Они явно были очень близки. С мамой и сестрой она встречалась лишь однажды. Она уснула у него за спиной.
В половине четвертого утра она проснулась, обливаясь потом. Третью ночь подряд ей снилась Сьерра-Леоне, и снова заснуть после этого было невозможно. Микаэль спал рядом крепким сном, и она осторожно встала, стараясь его не разбудить.
Он не любил,
