Отчаянно ищет в кустах и прибрежном тростнике. Падает и ранится до крови об острый камень. Но Мартина нигде нет.
Она выбегает обратно на мостки, но видит, что вода совершенно спокойная. Ничего.
Ни единого движения.
Такое ощущение, будто она находится в мутном пузыре, отсекающем все внешние звуки и впечатления.
Поняв, что ей его не найти, она бежит на подкашивающихся ногах обратно к луна-парку и бесцельно блуждает среди торгующих пивом палаток и каруселей, пока наконец не оседает посреди одной из оживленных дорожек.
Ноги идущих мимо людей и удушающий запах попкорна. Мигающие разноцветные огни.
Она чувствует, что кто-то причинил Мартину вред. И тут прорываются слезы.
Когда ее находят родители Мартина, общаться с ней невозможно. Она безутешно рыдает и уже успела описаться.
– Мартин пропал, – повторяет она.
Она слышит, как где-то на заднем плане папа Мартина вызывает санитара, и чувствует, как ее закутывают в плед. Кто-то берет ее за плечи и укладывает в устойчивое безопасное положение.
Поначалу они не слишком волнуются за Мартина, поскольку территория невелика и здесь достаточно народу, способного позаботиться об одиноком ребенке.
Однако после получасовых поисков беспокойство начинает закрадываться. На территории парка Мартина нет, и еще через полчаса папа звонит в полицию. Начинают более систематично обыскивать прилегающую к парку местность.
Но в тот вечер Мартина не находят. Только на следующий день, начав обследовать дно реки, обнаруживают его тело.
Судя по травмам, он утонул, возможно, ударившись головой о камень. Примечательно, однако, что тело, по всей видимости, вечером или ночью получило сильные повреждения. Эксперты пришли к заключению, что их нанес винт моторной лодки.
Викторию на несколько дней кладут в Академическую больницу для наблюдения. В первые сутки она не произносит ни слова, и врачи определяют, что она находится в глубоком шоке.
Только на второй день ее разрешают допросить, и с ней случается истерика, продолжающаяся не менее двадцати минут.
Ведущему допрос полицейскому она объясняет, что Мартин исчез после катания на колесе обозрения и что, не сумев его отыскать, она впала в панику.
На третьи сутки пребывания в больнице Виктория просыпается посреди ночи. Она чувствует, что за ней наблюдают и что в комнате воняет. Когда глаза привыкают к темноте, она видит, что вокруг никого нет, но не может отделаться от ощущения, будто на нее кто-то смотрит. И еще этот удушающий запах, точно от испражнений.
Она осторожно выбирается из постели и выходит в коридор. Там горит свет, но тихо.
Виктория озирается в поисках источника своего беспокойства. И видит его – мигающую красную лампочку. Осознание жестокости ударяет ей под дых.
– Выключите! –
