Из города Ухань.
Он услышал, что второй мальчик проснулся.
темнота
усиливала звуки, доносившиеся от второго мальчика. Плач, скрежет – когда тот дергал за цепь, – стоны и жалобные незнакомые слова.
У Гао цепей не было. Он мог делать со вторым мальчиком все что угодно. А вдруг, если он с ним что-нибудь сделает, она вернется? Гао тосковал по ней и не понимал, почему она не приходит.
Он заметил, что второй мальчик все время шарит вокруг, будто что-то ищет. А иногда еще выкрикивает на странном языке какое-то слово вроде “что, что, что?”.
Ему хотелось, чтобы мальчик исчез. Он его ненавидел, и его присутствие в комнате вызывало у Гао чувство одиночества.
Наконец она пришла.
Он так долго пробыл в темноте, что от ворвавшегося в комнату света заболели глаза. Второй мальчик принялся кричать, плакать и пинать все вокруг. Увидев Гао на свету, он успокоился и уставился на него с ненавистью. Может, мальчик просто завидовал тому, что Гао обходится без цепей?
Светлая женщина вошла в комнату и направилась прямо к Гао с миской в руках. Она поставила дымящийся суп на пол, поцеловала Гао в лоб и провела рукой по его волосам. Он тут же вспомнил, как ему нравятся ее прикосновения.
Вскоре она вернулась с еще одной миской и дала ее другому мальчику. Тот начал жадно есть, а Гао выжидал, пока она закроет дверь и в комнате вновь станет темно. Ему не хотелось, чтобы женщина видела, насколько он голоден.
Уже через час она опять вошла в комнату с сумкой через плечо и каким-то черным предметом, напоминавшим большого жука, в руке.
потолок
осветился яркими молниями, когда второй мальчик умер. Гао больше не чувствовал себя одиноким, он мог свободно передвигаться по комнате, не прячась от второго мальчика. Женщина теперь приходила к нему чаще, и это тоже было хорошо.
Не нравилось ему только одно.
У него начали болеть ноги. Ногти сильно отросли, загнулись вниз и внутрь, и ему стало трудно ходить, не причиняя себе боли.
Однажды ночью, когда он спал, она вошла к нему так, что он не заметил. А когда проснулся, то не смог вынуть рук из-за спины и обнаружил, что ноги у него связаны. Женщина сидела на нем верхом, и ему была видна тень от ее спины.
Он сразу понял, что она собирается делать. Прежде такое с ним проделывал только один человек – в детском доме под Уханем, где он вырос. Там за ним несколько раз гонялся по коридорам старик со шрамом. Он всегда попадался, и тогда старик доставал нож. Он так крепко держал Гао за ноги, что тот начинал плакать, а старик, достав нож из маленького деревянного футляра, принимался хохотать, обнажая беззубый рот.
Ведь он ее очень любит, как же она может так поступать с ним – это нехорошо.
Потом она ослабила веревки и принесла ему поесть и попить. Он отказался прикасаться к еде, и когда она, устав гладить его по лбу, ушла из комнаты, он долго лежал с открытыми глазами, думая
