Между ними что-то изменилось, но интуиция предостерегала Шасу, что в их отношениях остаются тайные глубины, до которых еще предстоит докопаться; и когда он улыбнулся, глядя в топазовые глаза Манфреда де ла Рея, он вдруг ощутил легкий холодок, леденящий порыв ветра сквозь щель воспоминаний. Эти глаза преследовали его. Он пытался что-то вспомнить. Нечто, остающееся затуманенным, но каким-то странно угрожающим. Он гадал, могло ли это исходить из их детской драки. Но нет, он так не думал. Это было нечто другое, ближе по времени и более опасное. Он уже почти поймал это, но тут Манфред снова уставился в контракт, как будто ощутив, что именно ищет в памяти Шаса, и тень ускользнула прежде, чем Шаса успел ее ухватить.
Хейди де ла Рей вышла на веранду в фартуке, но она сменила поблекшую старую юбку и уложила косу на макушке головы.
– Обед готов – и я очень надеюсь, минхеер Кортни, что вы едите рыбу.
За обедом Шаса постарался очаровать всю семью. С Хейди и девочками это было легко. А вот юный Лотар был другим, подозрительным и замкнутым. Однако у Шасы имелись трое собственных сыновей, так что он принялся рассказывать истории о полетах и охоте на крупную дичь, пока наконец глаза мальчика не засияли любопытством и восхищением вопреки его собственной воле.
Когда они встали из-за стола, Манфред нехотя кивнул:
– Ja, минхеер, я должен помнить, что вас никогда нельзя недооценивать.
Этим вечером небольшая компания, состоявшая из мужчины, женщины и четверых детей, пришла через дюны с юга, и дети Манфреда бросились им навстречу и повели на веранду.
Шаса держался в сторонке во время шумной встречи двух семей. Они явно находились в давних близких отношениях друг с другом.
Конечно, Шаса узнал главу второй семьи. Это был крупный мужчина, даже более мощно сложенный, чем Манфред де ла Рей. Он тоже был членом команды боксеров на берлинских Олимпийских играх 1936 года. Потом он работал преподавателем права с университете Стелленбоса, но недавно ушел в отставку, чтобы превратиться в младшего партнера фирмы «Ван Шур, де ла Рей и Стандер», в которой Манфред де ла Рей стал старшим партнером после смерти старого ван Шура несколько лет назад.
Кроме юридической практики, Рольф Стандер выступал главным организатором партии Манфреда и руководил предвыборной кампанией Манфреда в 1948 году. Хотя он сам не был членом парламента, он представлял важную фигуру в Национальной партии, и Шаса знал, что он почти наверняка был и членом Брудербонда, Братства, тайного общества элиты африканеров.
Когда Манфред де ла Рей начал представлять их друг другу, Шаса увидел, что Рольф Стандер узнал его и слегка растерялся.
– Надеюсь, вы не начнете снова забрасывать меня яйцами, минхеер Стандер, – поддразнил его Шаса, и Рольф усмехнулся:
– Только если вы произнесете еще одну дурную речь, минхеер Кортни.
В ходе выборов 1948 года, когда Шаса проиграл Манфреду де ла Рею, этот человек организовал настоящую банду хулиганов, которые срывали встречи Шасы с избирателями. И хотя сейчас Шаса улыбался,
