и своему имуществу. У каждой из его девяти жен имелся собственный дом, они стояли вокруг чуть более внушительного дома Хендрика, и он не ограничивал себя женщинами своего племени овамбо. Его женами были пондо и коса, финго и басуто, но не зулу. Хендрик никогда не допустил бы зулуску в свою постель.
Все они вышли приветствовать его и его прославленного брата, как только Хендрик остановил фургон у пристройки за собственным домом. Поклоны женщин и их негромкое уважительное хлопанье в ладоши провожали мужчин в гостиную дома Хендрика, где в дальнем конце стояли, словно троны, два плюшевых кресла, покрытые леопардовыми шкурами. Когда братья уселись, две младшие жены принесли кувшины со свежим просяным пивом, густым, как кашица, терпким, шипучим и холодным благодаря работавшему на керосине холодильнику; и когда братья освежились, явились сыновья Хендрика, чтобы поприветствовать отца и выразить почтение дяде.
Сыновей было много, потому что Хендрик Табака был здоровым и крепким мужчиной и регулярно, каждый год, оплодотворял своих жен. Однако сегодня присутствовали не все старшие сыновья. Те, которых Хендрик счел нестоящими, были отосланы в деревню, чтобы пасти стада коров и коз, которые тоже являлись частью богатства Хендрика. Наиболее многообещающие юноши работали в мясных лавках, универсальных магазинах или питейных заведениях, а двое, особенно одаренные умом, учились на юридическом факультете в университете Форт-Хэйр, учебном заведении для чернокожих в маленьком городке Элис на востоке от Кейптауна.
Поэтому сейчас присутствовали только младшие сыновья, почтительно преклонившие колени, и среди них были двое, на которых Мозес Гама смотрел с особенным удовольствием. Это были сыновья-близнецы одной из жен Хендрика из племени коса, женщины необычных достоинств. Кроме того, что она являла собой преданную жену и рожала много сыновей, она слыла отличной танцовщицей и певицей, замечательной рассказчицей, особой, отличающейся острой прозорливостью и умом, а еще она была сангома, оккультной целительницей, проявлявшей иногда сверхъестественную силу предвидения и прорицания. Ее двойняшки унаследовали бо`льшую часть ее дарований вместе с крепким телосложением отца и кое-что от красоты Мозеса.
Когда они родились, Хендрик попросил Мозеса дать им имена, и он выбрал эти имена из своей драгоценной «Истории Англии» Маколея. Из всех его племянников именно эти были его любимчиками, и теперь он улыбнулся, когда они встали перед ним на колени. Мозес прикинул, что им уже почти тринадцать лет.
– Вижу тебя, Веллингтон Табака, – поздоровался он сначала с одним, потом с другим. – Вижу тебя, Роли Табака.
Они не были однояйцевыми близнецами. Веллингтон был повыше, сложен тоньше, с более светлой кожей, цвета ириски, по сравнению с шелковично-черной кожей Роли. Черты лица Веллингтона имели тот же египетский оттенок, что и у Мозеса, а Роли выглядел скорее африканцем, с курносым носом и толстыми губами,
