начал один из них, – наряды некому составлять, табель некому вести, а без них зарплату не плотют…
Как вести табель и составлять наряды я не знал. Не помню – обучали ли такому в институте, но в шараге, которой я до того работал, имело смысл только знать свежие сплетни. На выручку пришёл Гаврилыч и извлёк из холодильника, служившего одновременно и шкафом, рулон чистых табелей и стопку бланков нарядов.
– Смотри, друг, – главный механик продемонстрировал заполнение табелей, поясняя по ходу дела, – всем ставь «восьмёрки», хоть есть кто на работе, хоть нет. Только, не прозевай, если кого из них кокнут, надо вовремя вычеркнуть, а то здесь были казусы – мёртвым по два месяца зарплату начисляли…
Тем временем, в каптёрку заглянуло ещё одно промазученное лицо и робко попросило подписать накладную. Гаврилыч, не отрываясь от табеля, указал:
– А это твоя работа.
Я, было начал рассматривать, что же там в накладной, но Гаврилыч буркнул:
– Да не смотри, подписывай, того, что выписывают – все равно ничего нет, а не подпишешь, – человек обидится.
И я подписал.
А Гаврилыч строчил наряды для балдёжной бригады, поясняя мне.
– Я тебе образец оставлю, а ты потом его можешь хоть буква в букву переписывать, все равно ничего, что здесь пишут, не делают. Ну и, разумеется, никто не читает, лишь бы подписи были…
– И расценки побольше, – дополнил кто-то из балдёжников.
– Тоже верно, – заметил главный механик и протянул наряд для подписи.
Потом я подписал табель. Балдежная бригада одобрительно загудела – теперь и зарплата будет.
– Ну вот, знакомство состоялось, – подвёл итог главный механик, – главное, не обижай бригаду…
Я вопросительно уставился на Гаврилыча, но бригада сама пояснила:
– Табель вовремя закрывай, наряды подороже составляй и если вдруг работать надо будет, – сто грамм…
– Мастер понял, – резюмировал Гаврилыч, – а бригада, тебя мастер, не обидит.
Довольная такими важными событиями, как закрытие табеля, составление нарядов и выпивка на халяву, члены балдёжной бригады покидали каптерку, пожимая мне руку и повторяя:
– Не обижай нас, мастер, и мы тебя не обидим.
А потом я поплёлся устраиваться в общагу. Пятиэтажное обшарпанное здание общаги возвышалось мрачной махиной над хибарами посёлка, именуемыми здесь «балками», которые в моём родном городишке любой бы посчитал за сараи. Когда я первым делом переступил порог общаги, то первое, что попалось мне под ноги, – огромное тело, храпевшее и пахнувшее водкой.
– Осторожно! Разбудишь! – воскликнула женщина, сидящая в окошке прямо над телом.
Я с превеликой осторожностью, как сапер, идущий через минное поле, перешагнул через тело.
– Фу! – облегчённо вздохнула женщина, – не проснулся…
Но, вспомнив, что она
