три раза. Но ведь две тысячи лет назад не было башенных часов. Иоаким знал, что именно столько лет прошло с тех пор, как родился младенец Иисус.
Иоаким нащупал створку с цифрой 2 и осторожно открыл ее. Он увидел картинку, на которой был изображен лес. В лесу стоял ангел, одной рукой он обнимал за плечи маленькую девочку. И тут же из календаря снова выпал небольшой свернутый листок.
Иоаким нагнулся и поднял листочек, упавший прямо ему на кровать. Раскрыв его, он увидел, что тот с обеих сторон весь испещрен мелкими буквами. Иоаким принялся читать:
Элизабет Хансен не представляла себе, как далеко она убежала и как долго преследовала ягненка с колокольчиком на шее, который умчался из отдела мягкой игрушки в большом универмаге, потому что ему надоело слушать стрекот кассовых аппаратов и неумолкающие разговоры покупателей. Когда она бежала по улицам, падал густой снег. А сейчас? Мало того что снегопад прекратился, но, к изумлению Элизабет, на тропинке тоже не было снега. Под деревьями росли мать-и-мачеха, подснежники, фиалки, что выглядело довольно-таки странно перед Рождеством.
Элизабет сорвала фиалку и стала задумчиво разглядывать нежные лепестки. Рвать цветы в это время года было так же невероятно, как играть в снежки в разгар лета. Может быть, она убежала так далеко, что оказалась в стране, где всегда царит лето? А может быть, она бежала так долго, что зима прошла, потеплело и наступила весна? Если так, то она по-прежнему в Норвегии. Но тогда куда же делось Рождество?
Так она стояла, задумавшись, пока издалека до нее не донесся переливчатый звон колокольчика. Элизабет снова побежала и вскоре увидела ягненка. Он нашел крохотную лужайку со свежей травой, которую и начал с жадностью щипать.
Ничего удивительного, ведь он успел здорово проголодаться! Зимой же невозможно найти траву. И наверняка у ягненка не было во рту ни травинки за все то время, что он был мягкой игрушкой, а это продолжалось довольно долго.
Элизабет решила подкрасться к ягненку, но, как только она прыгнула, чтобы поймать его, ягненок снова пустился бежать.
– Бяша, бяша, бяша!
Элизабет изо всех сил пыталась не отстать, но вскоре споткнулась о корень сосны и растянулась во весь рост.
Хуже всего было не то, что Элизабет ушиблась, а то, что она потеряла надежду когда-нибудь догнать ягненка. Она собиралась бежать за ним хоть на край света, но ведь Земля-то круглая, и вполне могло случиться так, что ей пришлось бы бежать целую вечность или по крайней мере до тех пор, пока она не превратилась бы в совсем взрослую тетю, а тогда, наверное, ей уже стало бы неинтересно догонять ягненка с колокольчиком на шее, чтобы погладить его по шерстке.
Подняв голову, Элизабет увидела какой-то неясный силуэт между деревьями. И широко раскрыла глаза от удивления, потому что перед ней возникло удивительное существо: не человек и не зверь. Прямо из белого платья, такого же белого, как шерсть ягненка, если не белее, у этого существа росли два крыла.
Элизабет только еще начинала
