пригласил его садиться.
– Петр Валерьянович, ответьте мне на один вопрос, но… Меня устроит только правда. Восьмого августа вы вернулись домой около двенадцати, с работы ушли в шестнадцать часов. Где вы были с семнадцати до двадцати трех?
– Для того чтобы вы меня поняли, я должен начать издалека, со студенческих лет, с первой женитьбы. – Он помолчал. – С Клавой мы жили хорошо, у нас родился мальчишка, назвали его Александром. Потом… я подолгу отсутствовал, уезжал с геологической партией. Однажды, когда я вернулся, Клава рассказала мне… Словом, мы разошлись… Но к Саше я ходил часто, к нему у меня сохранилась глубокая привязанность. Два года назад я женился. Света моложе меня на восемнадцать лет. Как всякая молодая женщина, она несколько эгоистична. В этом году Александр получил осеннюю переэкзаменовку по математике. Восьмого я пришел к нему в пять часов, и мы работали с ним до одиннадцати. Сказать об этом Свете я не могу, она болезненно ревнует меня к прошлому. Вот истинная правда.
– Все, что вы говорите, может подтвердить мать Саши, домашние?
– Да, конечно. Я могу идти?
– Да. Скажите, сын сдал переэкзаменовку?
– Получил четверку.
– Поздравляю. – Я проводил Ивакина до двери.
Весь день прошел в изучении литературы, присланной Кашириным, а утром, придя в управление, я уже застал в кабинете Лунева.
– Федор Степанович, – сказал он, – у подъезда в машине вас дожидаются архитектор Кержавин и участковый милиционер. Надо ехать в тупик Клевцова.
– Хорошо. Евгений Корнеевич, предупредите полковника, чтобы… – Я посмотрел на часы: – Сейчас девять пятнадцать… чтобы Ежова вызвали к десяти часам. Дождь идет?
– Шел всю ночь, но сейчас перестал, не знаю, надолго ли…
Я спустился вниз. Небо, затянутое серыми облаками, было по-осеннему угрюмо.
Клевцов тупик оказался не близко.
Сперва мы постучались в дом № 5, представились хозяевам, двум старым пенсионерам. Обмерили двор рулеткой, заглянули в сарай, в дом. Сказали доброе людям, извинились, что потревожили их, и как раз успели к десяти часам. Вышли из ворот, провожаемые хозяевами, и увидели Ежова. Он шел быстро, запыхался, но все же спросил:
– Что за спех, дорогие товарищи?
Архитектор Кержавин объяснил ему, мне кажется, достаточно убедительно. Хозяин достал из кармана ключ, открыл калитку и пригласил зайти.
Злобно рыча, пес бросился к нам на длину цепи.
Ежов подошел к собаке и ударил ее ногой. Пес взвизгнул и залез в будку.
– За что вы его так? – спросил я.
– Пусть знает свое место!
– Жестоко и несправедливо!
Ежов принимал деятельное участие, помогал обмерять двор и постройки, держа за кольцо мерительную ленту.
Бросался в глаза чисто подметенный двор, очевидно, недавно. За крыльцом куча мусора и метла. На заднем дворе слабо просматривается след автомашины, колея «Москвича». След
