страницу, которую ты не хотел, чтобы я читал вслух, – загромыхал он, и коммивояжер перешел на неуклюжий бег. – Вот, никакого уважения ни к книгам, ни к людям, – сказал мистер Миллиган Бену, впуская его в магазин. – Можешь читать все, что способен осилить, при условии, если у тебя чистые руки.
Так Бен провел почти все лето. Он прочел все мифы, все легенды и фантастические истории, какие сумел найти, частично из-за того, что тетушка не одобрила бы, а еще кое-что из научной фантастики, которой увлекался Доминик, и научная фантастика потянула за собой книги по астрономии. Исследования пространства и времени, фотографии далеких звезд и светящихся точек, о которых было доподлинно известно, что это скопления тысяч звезд, наполняли его благоговейным трепетом, граничившим с восторженным страхом. По временам он даже бывал рад, когда миссис Миллиган спасала его от размышлений, принося из дома миску хлопьев или сэндвич с омлетом. На мистера Миллигана тоже можно было положиться в этом смысле: он то зачитывал вслух какой-нибудь отрывок перспективным клиентам, то пытался отговорить покупателей заказывать книги, которые лично он не одобрял, то выуживал из их памяти имена авторов и названия, – все это в такие моменты, когда мысли Бена принимали уж слишком мрачный и темный характер.
Однако по вечерам в постели отвлекать его было некому, особенно с началом осеннего триместра, когда с каждым днем смеркалось все раньше. Уже скоро в воздухе стала ощущаться осенняя прохлада, и ему казалось, что лето не смогло предотвратить ее наступление, как дневной свет не может сдержать натиск ночи. Ночи все удлинялись, и у него было такое чувство, что темнота разрастается. Он не понимал, почему его так тревожат усиливающийся холод и темнота, он даже не был уверен, что ежевечерняя молитва перед фотографией семьи сильно помогает. Каждый вечер отражение неба в зеркале туалетного столика, на котором стояла фотография, делалось все темнее. Один раз ему показалось, что небо вовсе исчезло, не сумев сдержать наступление звездной пустоты, и тогда он молился изо всех сил.
Каждый вечер он выбирался из кровати, чтобы помолиться уже после того, как тетушка подтыкала ему одеяло, но он не подозревал, что она его слышит, пока она не повела его к отцу Флинну. В то воскресенье часы перевели назад, чтобы дать ночи лишний час. Может быть, по этой причине церковная служба показалась ему какой-то далекой, священник и его помощники неспешно совершали обряд, и их молитвы, как и ответы паствы, трепетали под арочными сводами, словно пойманные птицы. После мессы Бен попытался потихоньку удрать с церковного крыльца, однако тетушка заставила его подойти к священнику.
– Спасибо за прекрасную мессу, – сказала она.
– Все мы стараемся изо всех сил, мисс Тейт. – Святой отец до середины обнажил в улыбке мелкие ровные зубы и дежурно потрепал Бена по голове. – Но ведь не юному Бену это объяснять, верно?
Бен испугался, уж не догадался ли святой отец по его лицу, что во время службы он витал в облаках, и мысли в ужасе поскакали врассыпную: чудная
