знали про широкие связи Корсара в различных сферах. Вечный оппозиционер и критик власти, разоблачитель коррупции, он сам был её частью и активно пользовался этим. Особенно собратьев по тайному обществу удивляла сказочная беспринципность Корсара, когда днём на митинге он посылал своей зажигательной речью толпу безумных фанатов на штурм основ «преступной» власти, а вечером приезжал в дом прокурора Говорова, чтобы обсудить с этой же властью свои дела. И часто их собратья видели, как в обнимку с тем же коррумпированным прокурором они шептались и смеялись, даря друг другу крепкие рукопожатия. Но, несмотря на всё двуличие Корсара, никто не сомневался в его связях и не мог даже предположить, что он мог бы солгать им в такой момент.
– Так чем же мы можем подсобить ему? Разве только благословить на это нелёгкое дело, – дрожащим голосом промолвил отец Павел.
– Да кому нужно ваше благословение, святоша, разве непонятно: если он отправится в путь за Посланником, чтобы устранить его, значит, ему нужны деньги, неужели не ясно? Именно об этом говорит Корсар, – зло глядя на отца Павла, процедил олигарх Грабовский.
– Вы абсолютно правы, Юлий Рудольфович. Дело важное, поэтому я не могу открыть, кто наш агент и как он будет действовать, – он подал знак человеку в капюшоне, и тот, сделав шаг назад, растворился в темноте сада. Мы не имеем права проиграть, для нас это будет конец. Но не мне вам объяснять, что дело это недешёвое. Скидываемся, господа!
Несмотря на огромную любовь к деньгам членов уважаемого собрания, никто протестовать не стал, за исключением режиссёра Лютикова. Он громко причитал и всхлипывал, сетуя, что всякий может обидеть художника и оскорбить его утончённую натуру требованиями непосильных денежных сумм.
– Ну что ж, господа, – Корсар покончил с финансовой рутиной и всё-таки выбил недостающую сумму у непрерывно ноющего и протестующего против поборов Лютикова, – теперь мы можем перейти к более возвышенным делам.
Корсар посмотрел с иронией на отца Павла, тот, не зная, чего ещё ожидать от этого греховного собрания, был сильно напуган и пытался креститься, но всякий раз, поднимая взгляд, видел идола Бафомета, висящего на стене прямо напротив него. Поэтому, поднеся троеперстие ко лбу, отец Павел вместо окончания знамения плевал в сторону идола и отворачивался.
– Что вы имеете в виду, господин Корсар? Не хотите ли вы заставить нас молиться? – удивился законченный материалист – банкир Штольц.
– Да нет, конечно, что вы. Я сам далёк от всех церковных ритуалов. Поэтому даже не посмел бы предложить вам подобное. Но господа, давайте говорить честно: когда мы подписывали договор с гипнотизёром, то рассчитывали, и небезосновательно, что с нами всегда будет удача. Удача – вещь нематериальная, не так ли, Иосиф Абрамович? Но нас это не остановило, и до сегодняшнего дня всё так и было. Стелла Аркадьевна, ваш выход.
Так обратился он к последнему участнику и единственной женщине в этом коллективе единомышленников
