обвел рукой цех.
– Зачем все это? Зачем вы делаете то, что делаете? Зачем откусываете языки, и убиваете наемников, и тому подобное? Что может заставить человека совершать такие вещи?
Она молчала. Тишина становилась угнетающей.
– Скажи мне, дитя, – наконец произнесла она, – какие самые долгие отношения были в твоей жизни?
– Э-э-э. В смысле, которые раньше всего начались? Или дольше всего продолжались?
– Не важно.
– Наверное, с моим наставником из Белого Совета. Я знаю его с шестнадцати лет.
– Ты видишь его каждый день? Беседуешь с ним, работаешь?
– Нет.
– А, – кивнула она. – Отношения с кем-то, кто тебе близок. С кем-то, кто разделяет твою жизнь.
– Э-э-э, – протянул я. – Несколько подружек. Мой кот.
Ее губы искривились.
– Временные подружки и кот. Один кот.
– Это потрясающий кот.
– Твои слова означают, что ты никогда не делил ни с кем свою жизнь на протяжении долгого времени, – сказала Дейрдре. – Самое хорошее, что ты сделал, – это обеспечил домом и вниманием существо, которое принадлежит и полностью подчиняется тебе.
– Только не когда его мою…
Она проигнорировала шутку.
– У тебя были лишь скоротечные отношения, вспыхнули и погасли. Я же вместе с Никодимусом видела, как возвышаются и рушатся империи. Ты зовешь его моим отцом, но не существует слов, чтобы описать наши отношения. Да и откуда им взяться? Слова смертных не могут описать то, чего никогда не постичь и не понять смертным. – Ее губы сложились в ухмылку. – Ты ничего не знаешь про обязательства, дитя-чародей. И я не могу объяснить тебе, почему делаю то, что делаю.
– И что же именно, по твоему мнению, вы с ним делаете? – поинтересовался я.
– Мы сражаемся ради спасения мира, – совершенно искренне ответила она.
По правде сказать, это было самое жуткое, с чем я столкнулся сегодня.
– От чего?
Она слабо улыбнулась и промолчала.
Я не стал настаивать. Мне больше ничего не хотелось от нее слышать.
Я спустился к столу.
– …Ужин, – говорил Грей. – Разумеется, при условии, что мы будем живы и до неприличия богаты.
– Я обязательно скажу «нет», – шутливо ответила Кэррин. – У меня от вас мурашки по коже, Грей.
– Гудман, – поправил ее Грей. – Повторяйте за мной. Гудман.
– Я двадцать лет работала копом, Грей, – возразила Кэррин. – И умею распознать фальшивое имя.
Я сел рядом с Кэррин, вытащил из кармана свою новую пушку, положил его на стол в пределах досягаемости и сказал Грею:
– Привет!
Грей посмотрел на меня, затем на пистолет. Потом обратился к Кэррин:
– Он ваш мальчик на побегушках?
– Плоско и банально, Грей, –
