учитывая их природу.
Я ответил на ухмылку Никодимуса ледяной улыбкой.
Вязальщик продолжал говорить, либо не обратив внимания, либо не заметив нашего обмена любезностями:
– Проведем их внутрь и поместим в круг, прежде чем снять наручники. Это сдержит избыток энергии, пока они будут творить свое чародейство. Должно помочь.
– Хм, – задумчиво протянул Никодимус. – Придется изменить план проникновения. Дрезден не сможет отвлекать внимание. В таком случае мы прибегнем к более наглядным, – он покосился на геноскву, – мерам.
В темноте под глазами геносквы слабо сверкнуло что-то желтое.
Адские погремушки, тварь улыбалась.
Кэррин посмотрела на меня. Мы думали об одном и том же. Геносква станет отвлекать внимание, отрывая головы. Неизвестно, сколько людей будет в банке, когда мы начнем операцию, – людей, не догадывающихся о том, кому он принадлежит. Даже охранники могут не знать, что работают на мафию. И по правде сказать, даже гангстеры не заслуживали того, чтобы попасть в лапы твари вроде геносквы, которая выполняла приказ Никодимуса.
Я снова потер шею и сказал:
– Ладно, я справлюсь.
– Прошу прощения? – переспросил Никодимус.
– Наделать шума? Без проблем. Нет смысла без нужды демонстрировать наше секретное оружие. Верно?
Никодимус слабо улыбнулся:
– Как же так, чародей? Без ваших талантов?
– Все равно я не собирался ими пользоваться, – ответил я. – Иначе кто-нибудь может пострадать. Белый Совет косо смотрит на применение магии в подобных целях – а я должен думать о будущем. Хотите громко и наглядно? Ради бога.
– Он слабый, – пророкотал геносква из тени.
– Он умный, – грубо возразил я. – Чем сильнее ты будешь размахивать кулаками по пути туда, тем сильнее тебе врежет Марконе по пути обратно. Черт, да если ты устроишь крупную заваруху, приедут копы. Правда, в Чикаго их всего тринадцать тысяч, и я уверен, что ввосьмером мы с ними справимся. Да?
Геносква тихо прорычал:
– Я их не боюсь.
– Ну разумеется, – согласился я. – Потому-то ты и бегал невидимый, ведь тебе плевать, заметят тебя или нет.
– Джентльмены, – вмешался Никодимус громким голосом, в котором слышалось напряжение. И замолчал, нахмурившись и склонив голову набок, словно пытаясь распознать какой-то далекий звук.
Эшер неожиданно перестала почесывать руку, вскинула глаза и спросила:
– Дрезден? Ты это чувствуешь?
Зуд в затылке перерос в полноценное зловещее ощущение, что кто-то следит за мной. Я зажмурился, отпустил другие чувства, ощупывая воздух своим умением находить магию, – и почти сразу обнаружил подслушивающее заклятие.
Слова Эшер уже выдали нас, поэтому не было смысла ходить вокруг да около.
– Кто-то подслушивает, – выдохнул я, вскакивая с кресла.
