которые выделяются из семейного бюджета на неправильные глаголы и сложные времена, просто делятся пополам между Алексеем и Ниной – все эти подозрения не подтвердились. Вот Алексей, вот Нина. В руках у Нины учебник Эккерзли. Вроде бы все идет по плану. Но что-то в этой картине тревожило Веру, и она не могла объяснить, что именно.
– Как там Анатолий Аркадьевич Мокин поживает? – Вера упорно пыталась продолжать разговор, который никак не хотел завязываться, – Нина, он у вас тоже преподает?
– Да, Вера Александровна, историю.
– Интересно?
– Ну так. Вчера Ницше нам читал.
– Кого?
– Ницше. Философа.
– Зачем?
Нина пожала плечами.
– Не знаю.
– Интересно?
– Ну да. Про то, что человек – это только переходная ступень между животным и сверхчеловеком.
– И что ты об этом думаешь?
– Ма-ам, – заныл Алексей, – нам заниматься надо, а мне потом вообще-то еще уроки делать. Время тикает.
– Подожди, – отмахнулась Вера, – мне просто интересно, зачем школьникам читать Ницше? Это что, есть в школьной программе?
– Я не знаю. – сказала Нина, – но мне кажется, в этом есть смысл.
– Какой? Насколько я помню, Мокин – историк. Он должен учить вас истории.
– Он говорит, что история никого ничему не учит. И учить ее нет никакого смысла. А вот стремиться стать сверхчеловеком – в этом смысл есть.
– Бред, – решила Вера, – совсем старый дед из ума выжил. Страна летит в пропасть, а он детям фашистскую литературу читает. Я подниму этот вопрос в РОНО.
– Не надо, Вера Александровна, пожалуйста, – попросила Нина, – мы его любим.
– Кого, Ницше? – не поняла Вера.
– Анатолия Аркадьевича.
Алексей взял из рук Нины учебник, отодвинул стул, сел за стол и с деловым видом стал листать учебник, давай понять, что разговор окончен.
– Ладно, занимайтесь, – махнула рукой Вера и вышла из комнаты. Через секунду хлопнула входная дверь.
Вера вышла из дома. В ее душе царило смятение. Читать Ницше школьникам! Это надо же додуматься? Вера никогда не читала Ницше, но в самой этой фамилии было что-то фашистское, что-то пугающее. Понятно, что сегодня такой бардак в стране, что никто ни за что не отвечает. По телевизору ток-шоу о сексе, на прилавках книги, которые много лет были запрещены. Хотя прошли уже годы после начала перестройки, но Вера никак не могла привыкнуть к переменам. Для нее все это произошло слишком быстро. Или, может быть, слишком долго она прожила в мире ограничений и запретов.
Возле дома на скамеечке сидела Алена Игоревна Сторожева, известная всему поселку как Сторожиха.
– Здравствуйте, Алена Игоревна, – сказала Вера, проходя мимо.
– Подь-ка сюды, – строго сказала Сторожиха.
– Алена Игоревна, –
