обертку, а я просил отломить для меня дольку. Так ты, подлец, стал давиться и запихивать её в рот, закашлялся, подавился, а не менее третей части выпало на пол. Но ты мотал головой, задыхаясь, и бубнил с набитым ртом, что больше у тебя нет, хотя из пакета торчали с десяток плиток «Алёнки» и «Альпен Гольд».
Юра повернул ко мне построжавшее лицо:
– Об этом персонаже надо писать, а не выдумывать небылицы. Само слово литература в моей голове рифмуется со словами: халтура, макулатура, политура, лигатура…
Я возмущенно возразил:
– Выдумками не пользуюсь, списываю, как говорится, с натуры, за что меня поругивают.
Костя, рассматривающий длинные ногти Кучака, поднял любопытствующий взгляд на Туза:
– Расшифруйте, ваше благородие, слово лигатура.
Я с политурой знаком, употреблял, а вот этого не встречал.
Старый Юра важно приосанился:
– Тогда обращайся ко мне: ваше превосходительство. Во времена царей именно таким образом к генералам обращались.
Костя, конечно, не утерпел:
– Слишком юн ты для царского генерала. Им теперь никак не меньше ста пятидесяти лет, а тебе в два раза меньше.
– Надо же, экий умник. Да разве генералы только в прежние времена водились? На – погляди, может кого узнаешь.
Туз ленивым движением достал из кармана три фотки генерал-майора с рядами орденских планок на кителе, в котором явно узнавалась его физиономия. Лёха Таракан машинально вытянулся во фрунт, помня регулярные порки, практикуемые его отцом-полковником. Папаша сёк непутёвого отпрыска, в зависимости от степени провинности, при помощи набора ремней.
Пока ошалевший проходняк рассматривал фотокарточки, Юра попутно ответил на вопрос Кости:
– Раньше монеты делались из драгоценного металла – золото, серебро. Мошенники подмешивали дешевые сплавы к ним – это и есть лигатура. Можно сказать: фальшак, имитация.
Его объяснение почти не услышали, настолько были потрясены осознанием того, что в их простонародное общество затесался генерал. Старик был польщён, но будучи человеком честным, хотя обожал розыгрыши, признался:
– Не дрожите, не мой это мундир. Хотя мой, конечно, но подаренный вдовой генерала.
Таракан разочарованно поковылял к своей кровати, бормоча на ходу:
– Я-то думал…
Кучак был хитрее и потребовал подробностей. Юра высморкался с возможным изяществом и внёс ясность:
– В нашем элитном, в какой-то степени, доме проживают многие известные, или заметные личности местного масштаба. Генеральша вообще в одном подъезде со мной обитает. Я на втором этаже, она на третьем, но не над нашей квартирой, а по другую сторону от лифта. Раньше, когда мужик её жив был, мы едва здоровались, особенно до его отставки. Он пил, бывало, не меньше моего.
– Ты же не генерал, – влез неугомонный Кучак – нельзя пить наравне с полководцем.
– А чем я хуже? Всю жизнь или заведующий складом, или директор базы, или руководитель крупного автосервиса. На автомобильной
