хуже, чем думала…
Стараясь не вспоминать ночной кошмар, она оделась и спустилась вниз. Зал был практически пуст – лишь за столом у лестницы сидел пожилой мужчина, неторопливо поглощающий густую кашу вприкуску с вареными яйцами и хлебом, да дочь хозяина харчевни безуспешно пыталась оттереть от стола въевшиеся пятна, а в самом дальнем и темном углу сидел Стефан – угрюмый и нахохлившийся, словно мокрый птенец.
– Доброе утро, – зевнула Мелэйна, усаживаясь рядом.
В ответ тот лишь одарил ее тяжелым взглядом и что-то пробурчав себе под нос – немудрено, после того, что ему пришлось вчера пережить; да и последняя кружка пива явно была лишней, хоть большая часть ее и осталась у него на рубахе. Заказав у сонного кормчего жареного ерша, пару кусков хлеба и графин разбавленного вина, Мелэйна вновь обратилась к Стефану.
– А где Джейми?
В ответ она услышала еще более невнятные звуки. Поняв, что Стефан пока что не в настроении разговаривать – что большая редкость, так как обычно он молол языком без продыху – Мелэйна стала дожидаться завтрака, попутно попытавшись расчесать спутавшиеся волосы деревянным гребнем. Но не успела она закончить ни с тем, ни с другим, как в корчму вернулся Джейми и под причитания Стефана поволок его и Мелэйну в кузницу, пока – редкое событие! – в их карманах гуляло серебро, а не ветер; после же, проходя мимо местного рынка, Мелэйна еле-еле смогла уговорить друзей пройтись вдоль лотков и повозок, чтобы купить новую одежду. То, что они носили в последние месяцы, и на тряпки в хлев сгодилось бы с трудом, но вот Джейми и Стефан явно были противоположного мнения. Первому, судя по всему, было вообще наплевать на свой костюм, хотя его штаны уже больше походили на жеваную мочалку, а Стефан, который, в общем-то, и сам иной раз был не прочь принарядиться, просто жал потратить лишний простак.
Последующие три дня прошли один за другим и не сильно отличались друг от друга. Днем все трое гуляли по Мьезе, наслаждаясь суетной городской жизнью и глазея по сторонам, а посмотреть было на что – жители вовсю готовились к Священным Проводам и весь город гудел, как встревоженный улей. Публичную площадь уставили столбами, помостами, сценами и шатрами; бюргеры украшали жилища цветастыми тряпками, трещотками и венками; проповедники с утра до ночи вели службы прямо на улицах, так как даже самая крупная церковь не могла принять всех желающих, а вскоре в город прибыла шумная ватага артистов и музыкантов всех мастей.
Вечера же их троица проводила в таверне, зачастую засиживаясь то ли до поздней ночи, то ли до раннего утра. Стефан пребывал в на удивление благодушном настроении, видимо, опьяненный мелькавшими перед его носом монетами, и за все время не проронил ни слова жалобы и не затеял ни единой склоки, хоть и не стеснял себя в выпивке. Джейми тоже был спокоен, пускай за кружкой не отставал от друга. Впрочем, на памяти Мелэйны он никогда не начинал
