встрече он мне сказал:
– Очень рад тебя здесь видеть. Очень рад!
– А можно мне встретиться с Александром Александровичем? – спрашиваю.
– Записаться к нему на прием хочешь?
– Хочу.
– Посмотрим, – сказал Геныч и торжественно достал планшет палеозойского периода, потыкал в него пальцем, который более был приспособлен нажимать на курок. При этом Геныч жевал ус. – Посмотрим свободное время. Посмотрим. Есть! Суббота, двадцать седьмое.
Я ужаснулась:
– Через две недели?!
Но Геныч меня поправил:
– Тринадцать дней, – и повторил: – Да, тринадцать.
Попробовала ему объяснить:
– Понимаете, в чем дело… – начала я.
– В чем?
– Я просто не знаю, что мне делать. В смысле, как мне эти дни провести?
– С пользой провести. С пользой, – сказал Геныч и ушел.
Так я стала офисным призраком. Юлька – унылый дух безделья. Меня перестали замечать вовсе. Мне перестали отвечать. Через три дня я выпила из бутылочки принесенный с собой йогурт и сказала:
– Ау, есть здесь кто-нибудь?
Сказала в пустую бутылку! Я сходила с ума.
Врач, невысокий и очень серьезный, собирал свою сумку, похожую на футляр от аккордеона. Аккуратно разобрал на две половинки шприц, предварительно закрыв иголку колпачком, положил в маленький пакетик, протянул его Ире:
– Вот. Выбросьте, пожалуйста.
– Хорошо, – сказала Ира, принимая осторожно пакетик.
– Вколол ему дексаметазон, – сказал врач. – Хорошо, что мальчик заснул. Проснется – покормите. Но ни в коем случае не фруктовым пюре. Ребенок у вас аллергик. Рекомендую вам записаться на прием к аллергологу. И не вводить пока новых продуктов.
– Спасибо вам, доктор, – сказал Миша, стоявший тут же, и тяжело вздохнул. Ему было стыдно. Это он купил фруктовое пюре.
Врач закрыл сумку, застегнул, потом расстегнул ее снова:
– Можно полис ребенка?
И установилась в квартире тишина. И посмотрели Ира и Миша друг на друга не сговариваясь. И конечно, врач заметил это. Он был очень внимательный.
– Полис был, – сказала Ира, улыбаясь одними губами. – Но его сейчас нет… Потеряли.
Врач сел в коридоре, положил на колени сумку-футляр. В руке у него появилась ручка, словно из рукава достал. После начал он заполнять форму, углубившись в это занятие. Делал он каждое дело на сто двадцать процентов, полностью сосредотачивался на нем.
– Плохо, что потеряли, – сказал он, не поднимая головы. – Как зовут ребенка?
Тут воры сделали еще одну ошибку. Ответили одновременно. Миша сказал «Кирилл», а Ира назвала младенца Антоном.
– Ему шесть месяцев, – зачем-то добавил Миша.
Врач перестал писать.
– Так Кирилл
