Императрица, осмотрелась.
Когда Колчак вернулся с заварочным чайником и двумя чашками, я спросила:
– Какие интересные шахматы. Это слоновая кость?
– Нет, – сказал дядя. – Человеческая.
Он вообще был не самым приятным собеседником. Я надеялась, что с олигархом Филимоновым общаться будет проще. Дядя тем временем сказал:
– Всё приходится делать самому.
– Вы случайно не в курсе, меня берут на работу?
– С чего вы взяли? – спросил дядя.
– Иначе бы меня сюда не позвали.
Дядя пристально посмотрел на меня и придвинул стул ближе.
– Так, – сказал он. – Вы замужем?
– Нет.
И тут дядя начал наглеть:
– Мог бы и не спрашивать. Вы девушка некрасивая, в общении малоприятная. Вряд ли у вас кто-то есть. Значит, работе будете отдаваться на все сто. Правильно я понимаю?
– Хамить не надо.
– Сама дура.
Мне это надоело. Я оглянулась на дверь:
– А можно поговорить непосредственно с работодателем?
– Можно, – сказал дядя и не двинулся с места. Прошла тяжелая минута.
– Он придет?
– Кто?
– Филимонов.
– Он уже здесь.
Я отказывалась в это верить:
– Вы не Филимонов. Я видела фотографию в интернете.
– Такая большая, а интернету верит, – хмыкнул дядя.
Тут я, признаюсь, немного потеряла лицо:
– То есть вы… Но…
– Что?
– Вы просто сами встретили. Сами – чай…
Филимонов пожал плечами:
– Хожу в народ. Как Толстой. Что смущает?
– Ничего. Извините меня, что я…
– Еще раз извинишься – вылетишь как пробка! Ясно?!
– Ясно.
– Теперь твои обязанности, – Филимонов хрустнул костяшками пальцев и устроился в кресле удобнее. – Будешь отвечать за мой светлый образ в СМИ и Сети.
– Моя задача сделать его еще светлее?
– Ты должна сделать, чтобы меня все ненавидели.
Я удивилась:
– Что?
– Еще раз переспросишь – вылетишь как пробка! – снова сказал олигарх Филимонов.
Ира сидела одна и смотрела, как уставший младенец сучит маленькими красными кулачками с зажатыми большими пальцами. Ребенок всё еще плакал, но видно было, что он, бедный, устал, почти надорвался. Плач вырывался всплесками, через большие паузы.
Ира была в отчаянии. Уже даже фонарик на телефоне, на который он первое время отвлекался, не помогал.
Ира заговорила с младенцем, как со сверстником:
– Ну, что ты хочешь? Что ты как дурак? Да перестань уже! Ну, слушать это невозможно! Я прошу тебя…
Ребенок
