что большие высоты для десантников опасны (пока они спускаются, враг может их расстрелять), Павел с каждым полетом уменьшал высоту прыжка. На сей раз было шестьсот метров. Опять произошла ошибка с ветром и другие накладки. Павла отнесло за границу аэродрома в самое неудачное место: на ограждение из колючей проволоки. Он зацепился ногами за стальные колючки, его повернуло, купол, прижимаясь к земле, резко дернул Павла и он с маху упал на жесткую каменистую россыпь спиной. Удар был настолько сильным, что сразу же парализовало руки и ноги.
Я примчалась в госпиталь и увидела его в полном сознании, но совершенно беспомощным. Это было ужасно…
До сих пор не могу забыть виноватое выражение лица и слова:
– Врач говорит, что случилась контузия, но со временем двигательные функции восстановятся. Не плачь, Лидонька. Тебе нельзя волноваться, ведь скоро будешь мамой.
Почему-то именно слова «двигательные функции» меня особенно испугали. Перед глазами встали гипсовые руки, ноги, корсеты на свалке около санатории дли военных и Евпатории, Я не могла сдержаться и разрыдалась. Меня чем-то напоили, и выпроводили из палаты, отвезли па автомашине домой. Малынич передал просьбу лечащего врача не приходить в больницу недельку-другую.
Я навещала Павла каждый день. Врач оказался прав. Постепенно Павел стал шевелить пальцами рук. Потом садиться па койке. Потом вставать с койки при помощи костылей. Делать несколько неуверенных шагов. У него оказалась очень сильная воля.
В госпитале Павел постоянно думал о парашютах. Когда смог, стал рисовать, чертить на бумаге, считать. Я подолгу и как можно внимательнее слушала его рассуждения. Его парашют должен быть устойчивее парашюта Ирвина и, самое главное, намного дешевле. Он решил использовать для пошива купола самую дешевую ткань. Поручил поспрашивать в библиотеках книгу о разных пошивочных материалах. Я такую книгу отыскать не сумела.
– Понимаешь, Лида, чтобы сбросить пушку, например, понадобится в десять-двадцать раз больший парашют, чем людской. Если его делать из японского шелка, сколько он будет стоить? Намного дороже самой пушки! Не дело! Только дешевый парашют позволит нам сбрасывать массы людей, сотни, тысячи бойцов и технику, любую технику! – говорил он убежденно.
После лечения в госпитале врачи советовали ему полежать дома. Куда там! Удержишь его в постели! Вскакивал с первым утренним лучиком. Мы ходили по магазинам, ощупывали разные материи: перкали и даже батист. Пробуя на прочность, рвали полосы материи, растягивая вдвоем изо всех сил. Я шила парашюты небольших размеров.
По вечерам Павел через чердак забирался на железную крышу трехэтажного дома №23 в 1-м Колобовском переулке, ловил ветер хлопчатобумажным парашютиком своей конструкции, одним из «вариантных», как он их называл. Я стояла на улице, обычно в окружении дворовых мальчишек, – мы ловили «зонтики» внизу, иногда снимали их с электропроводов или с соседних крыш малоэтажных
