профиля) однажды сказала мне: «Вот вы говорите – “ненависть”. А можете визуализировать? Кем именно вы себя ощущаете в этот момент? Опишите происходящее, не называя сам объект. Будет вам дэзэ до следующего раза».
Такая она у меня, конечно, выдумщица.
Я до следующего раза ждать не стала, прямо по дороге в метро всё вылила в заметки:
«Я – плевок.
Любой прохожий при встрече со мной сразу отведёт взгляд. А если и повезёт завладеть его вниманием, то лишь на секунду. Потом он скривится, будто говна поел, но забудет сразу же и дальше пойдёт. Мои дни похожи друг на друга, как утра понедельников, за редким лишь исключением – например, когда меня отправляют в потолок или прямиком в чью-ту душу.
Кто я? Я – медицинская горечь, последствие случайного смеха, ответ на дерзость, выражение презрения, упавшее прямо под ноги обидчика. Я – мерило сложности дела и пофигизма. Я – старый знакомый любого дворника. Я – пейзаж у подъездной лавки. Я – точка обрыва мелового рисунка старательной детской руки.
Кто породил меня? Раздражённые рецепторы курильщика. Гопник Толя, метящий территорию родных Текстилей. Харкающий бомж у туберкулёзного диспансера. Суеверная кликуха, переборщившая с “тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить”.
Я проживаю тысячу жизней снова и снова, но в каждой одинакова. Я – мерзость, гадость, пакость, гнусь, скверна и оскорбление во плоти. Бесцветной, бестекстурной и едва зримой».
Перечитала и подумала: хорошо всё-таки, что не стала поэтессой.
Терапеветке, конечно, не показала.
Ещё откажется от меня, упаси господь.
Да, стыд – вечный твой спутник. Стыд и враньё.
Вот только недавно приезжал курьер. Неприятный такой. Прямо с порога:
– Чай «Slim» для похудения, шунозенид, лезанотин, клизма, гематоген. Ваше?
– Да. (Краснея.) То есть нет! Это я для подруги. Она попросила!
– Ну да, ну да. (Ухмыляясь.)
Уходит, подумав про тебя совсем не то, как есть на самом деле. Подлец.
И ладно, что врёшь другим.
Врёшь-то ты по большей части себе.
Просыпаешься, говоришь: «Сегодня держусь». Ешь гречку, авокадо, зелень, овощи, яйцо – чтобы, если разделить тарелку на четыре части, было нужное количество белков, жиров, углеводов и клетчатки. Потом приходишь на работу, стрессуешь, отправляешь в рот три ложки торта с дня рождения бухгалтерии. Зачем-то оправдываешься на безразличную, в сущности, публику: «Я сладкое после полудня ни-ни, возьму на завтрак», складываешь куски в контейнер, потом бежишь в туалет, запихиваешь куски бисквита в себя, отправляешь их обратно. Всего через полчаса делаешь фото пустого кофе с ржаным хлебцем для тренера или коуча-нутрициолога, получаешь ответ-одобрение в виде эмодзи с поднятым пальцем и вопрос: «Рыбку
