пришел от агента Зандера Шульца, и Сильвия обычным порядком потребовала распечатать его и переплести.
Сильвия часто поминала Зандера в разговорах. Мне стало любопытно, что за сценарий.
– Можно прочесть? – тихо спросила я.
Как ни в чем ни бывало Сильвия ответила:
– Читай, конечно. Скажи, что думаешь.
Наутро у меня были две страницы напечатанных заметок о сценарии, которые я прилежно писала в ночи на ноутбуке. Сейчас мы, все на своем виду повидавшие профи, можем посмеяться на тем, как я тогда выслуживалась. Но это не было ради того, чтобы произвести впечатление на начальницу или снискать ее расположение. Для меня это было ради чего-то большего. Дело было в любви к ремеслу, в страстном желании ему научиться, в желании внести какой-то свой весомый вклад и получить за это признание.
– Я думаю, что большинством из нас оно-то в конце концов и движет, нет?
Задавая этот риторический вопрос, я вскользь гляжу на Тома Галлагера. Но никакой приметной реакции не следует – лишь быстрый кивок.
Три месяца спустя я делала кое-что поинтереснее. Мне все равно приходилось заниматься всякой бюрократией – скучными мелочами, от которых хотелось выть с тоски (сортировкой чеков Сильвии, объяснениями по их поводу с бухгалтерией). Но в дополнение к заметкам о сценариях мне разрешили выступать с идеями насчет подбора актеров, разведывать перспективы финансирования, начерно составлять письма агентам и потенциальным сопродюсерам.
И, наконец, я получала что-то вроде зарплаты. На жизнь ее бы не хватало, реши я съехать с родительской квартиры во Флашинге. Но ее хватало на то, чтобы родители не в полный голос выражали недовольство моим выбором карьеры. Под конец года мне удалось отвратить ту драматическую беседу по душам, которую они, возможно, замышляли. Мы с Карен вздохнули с облегчением. Еще мне разрешили больше не работать в ресторане, не считая эпизодических смен по выходным.
Меж тем Сильвия удивила меня щедрым подарком: годовым членством в Кинообществе Линкольн-центра и стодолларовым подарочным сертификатом магазина “Сакс” на Пятой авеню – магазина, в котором я не раз оказывалась, но никогда ничего не покупала по причине ужасающих цен.
Купи что-нибудь симпатичное на зиму! Написала на сопроводительной открытке Сильвия своим изящным наклонным почерком.
Потрясенная этой нежданной благотворительностью, я дождалась послерождественских скидок и купила роскошный кашемировый шарф – ручная работа, крупное золотое плетение, – получавший комплименты везде, куда я в нем приходила. Я до сих пор его ношу.
Родителей впечатлила щедрость Сильвии. Я не сказала им, что видела финансовый отчет нашей компании: мои рождественские подарки записали в издержки.
Еще я была приглашена к Сильвии на ежегодный праздничный фуршет, состоявшийся холодным декабрьским вечером в ее доме в Верхнем Ист-Сайде. Я помогала ей составить список гостей и разослать
