style="font-size:15px;"> Харлампиев опять чуть отодвинул штору, но нет, никто из прохожих не искал взглядом окно начальника охранки. В Гнездниковском всё было тихо. На противоположной стороне, наискосок от входа дремал извозчик, который – какие ни предлагай ему деньги! – никуда не поедет, пока не появится в переулке очень похожий на него «ванька» и не встанет на его место. А вот не торопясь прогуливаются по переулку двое друзей-приятелей, делано безразличными взглядами обшаривая встречных прохожих. И в подъезде сменяют друг друга вооружённые люди. Всё в порядке. Охрана не дремлет.
Но что сможет охрана, – неожиданно подумалось Харлампиеву, – если вдруг влетит лихач в Гнездниковский, осадит рысака на секунду, ровно настолько, чтобы седок прямо из коляски швырнул бомбу в окно начальника охранки. И – вскачь на Тверскую, а седок – проходными дворами – через Леонтьевский, Чернышевский, Юсовский?.. И всё, ищи ветра в поле!
Харлампиев вдруг подумал: а что, если переехать в другой кабинет окнами во двор? И тут же устыдился этой мысли, представив недоумённые взгляды сослуживцев. Этого ещё только не хватало!
В дверях показалась голова помощника:
– Все в сборе.
– Проси.
…Харлампиев перебирал в руках фотографии, вглядывался в запечатлённые на них лица и слушал доклад руководителя службы наружного наблюдения.
– Третью неделю ходим за ними, – докладывал начальник наружки, – и – ничего.
– Маршрут?
– Почти один и тот же. Бывает, заходит в магазины или кафе, но мои ребята смотрели – никаких контактов.
– Всё время вместе?
– Да, – кивнул начальник наружки. – Как Круглова освободили, так он всё время рядом со своей сожительницей Михеевой. Он и живёт у неё в библиотеке на Большой Бронной. Там у неё на втором этаже жилая квартира.
– Понятно. «Читатель» наш не засветился?
– Нет. Он человек опытный. Тем более там всегда полно народа.
– Что за народ?
– Сброд. Студенты, писаки всякие, актёры.
– О чём говорят?
– Вольнодумцы.
Харлампиев вновь потасовал фотографии.
– А вот этот, слева от Михеевой, кто?
– Студент Сергей Зубов, товарищ по курсу Павла Круглова. По нашему ведомству не проходил.
– А что это он так странно на Михееву смотрит?
– Вроде влип…
– Что?..
– Влюблён, – поправился начальник наружки. – Больше о нём сказать нечего.
– И это, по-вашему, «нечего»? – Харлампиев усмехнулся. – Это много. Это очень много. Это козырь в наших руках.
– Виноват.
Начальник поморщился:
– Бросьте все эти «виноват», «так точно». Говорите по-русски. Мы, слава богу, не в гвардии!
Сидевший
