быстро он официанту, который оборачивается и кивает ему, делая пометку в своем блокноте. – Так на чем я остановился? – вслух задумывается Павел, улыбаясь, как будто совершил маленькую победу.
– Ах да, но самое обидное, – продолжает он, – даже если б мужик это все сделал для нее, она бы все равно шмыгала носом, что ее недолюбили, недоласкали, недообагрели, плакала бы, шмыгала носом, а потом ревела в подушку, как бы втихаря, но так, чтобы все видели. Подарки бы оказались все не те, жизнь не та, и я не тот. Шубы-сапоги, сапоги, шубы, бриллианты, но все не такое, потому что у кого-то лучше. А потом скажет, что ей нужны высокие отношения, большая любовь, на которую ты никогда не был способен, а потом снова заплачет. И что, давай подноси ей эту большую любовь, разбивайся в лепешку, – вздыхает Павел. – До кучи она расскажет, как подружки на парашютах с мужьями раком летали, обмениваясь вибрациями, как вместе рожали в ванне, делами татуировки с именами друг друга, дарили друг другу пузыречки с собственной кровью, и вот это любовь! А у нас не любовь. Вот и думай, может удавиться на этом парашюте, утонуть в ванной, где она рожает, вытатуировать у себя на лбу что-нибудь этакое, чтоб больше не приставала, вылить из себя всю кровь в пузырьки, чтоб она больше не пила ее. Да-а, – протягивает он, тогда уж шубы, сапоги и бриллианты покажутся только цветочками, маленькими еще не распустившимися бутонами. И вот тут-то подумаешь, а зачем мне всё это надо, если это никогда не закончится? И нет, ты не бросишь жену, а просто найдешь любовницу, чтобы принимать все претензии жены как должное.
– Понятно, – скептически соглашается с ним Сергей, уже не надеясь, что эта речь, льющая как из рога изобилия, скоро иссякнет, поскольку видно, что Павел довольно основательно подготовился, чтобы выдать всю теорию об межличностных отношения мужчины и женщины залпом.
– Человек должен осознавать свою вину, – продолжает воодушевленно Павел, – чтобы принимать наказание от жены как должное. Вот она мне истерику, она мне капризы, а про себя знаю, что я виноват, ведь у меня любовница, а значит мы с ней как бы квиты. Вот, запомни это, что главное, чтобы муж и жена были квиты. Знаешь, если б мужья не изменяли им, они бы давно развелись. В браке главное, чтобы муж и жена были квиты, тогда их брак нерушим, и ему ничто не угрожает. Кто станет терпеть такое просто так, если уж терпеть, то надо за что-то терпеть. У тебя так, что молчишь? Вы уже квиты, или кто-то пока лидирует?
– По-разному, – с тоской отвечает Сергей, не расположенный говорить о женщинах с Павлом, а уж тем более по душам.
– Так что, у тебя сейчас никого нет, чтобы терпеть жену? – останавливает он свой взгляд на Сергее, сидящем за столиком и не особенно проявляющему интерес к заявленной теме. – Что, настал период между любовницами? – произносит Павел, не обращая внимания на официанта, принесшего им еду.
– Пока ты будешь болтать, все остынет, – не слишком вежливо произносит Сергей, для которого слушать пространные речи своего коллеги занятие весьма утомительное.
