камнях ещё лежал пакет, на котором изображена улыбающаяся девушка в обтягивающей майке. Чуть дальше валялся рюкзак из кожзама.
Не зима, а лето, очень жарко. Июнь? Возможно.
Но я знаю это место. Вот железнодорожная линия, делящая сибирский городок Новозаводск на две части – сам город и частный сектор, застроенный домами с участками.
Я сейчас там, где находятся частные дома. Будто как и раньше, в молодости, пошёл прямо через пути, чтобы срезать путь и не обходить через мост. Ведь автобусов не было, а такси дорого, не по карману студенту.
Стоять мог без проблем, ноги почему-то уцелели, хотя я видел, что с ними стало после наезда колёсной пары. Всё в порядке, если не считать того, что прокатился по камням, когда решил перебежать через пути перед едущим поездом. Что вообще на меня нашло? Мне же не двадцать лет.
Но… посмотрел на руки, они совсем молодые. Да и вообще, ничего себе я схуднул. И отдышки нет. Что случилось?
Встряхнул куртку, поискал телефон, но его не было. Зато в кармане джинсовки лежал паспорт… мой старый паспорт, который мне дали ещё в шестнадцать лет. Советский, но внутри криво вклеен вкладыш, что я, Волков Максим Михайлович – гражданин Российской Федерации.
Ещё есть кошелёк, тоже из кожзама. Внутри одна надорванная купюра в 10000 рублей, одна, совсем мятая, в 5000. Ещё три купюры в 1000, совсем плохие.
Похожи на обычные, которые сейчас почти не ходят, в 10 и 5 рублей, только лишние нули. Но я их тоже помню. Их же тогда меняли, на другие деньги, почти такие же, но там было поменьше нулей. Правда, купюры в один рубль так и не сделали. Ещё, в отдельном отсеке кошелька, лежали белые монеты по 100 рублей и жёлтые по 50.
Где я их нашёл? Такие только в музее водятся.
Теперь понимаю ещё меньше.
Но если буду здесь стоять, у насыпи, вообще ни в чём не разберусь. Передо мной пустырь, заросший полынью, я прошёл через него, захватив рюкзак и пакет. В рюкзаке вещи, а в пакете тетради и бутылка дюшеса, пластиковая, полтора литра.
Будто вернулся в молодость. Но не в Советский Союз, в которым я жил в детстве. Сейчас здесь всё иначе, но всё ещё хорошо знакомо.
Я прошёл через пустырь и увидел улицу. На ней были только частные дома. Ворота одного открыты, рядом с ними стояла красная восьмёрка. Рядом с ней несколько парней, которые сидели на скамейке с тёмными бутылочками. Местное пивзаводское. Только пивзавод тогда был процветающим заведением.
В машине играла магнитола, и эту песню я помнил. Я же тогда даже слушал эту группу.
«Домой, пора домой», напевал Юра Клинских из Сектора Газа.
Какой это был год? Парни в спортивных штанах, загорелые, причёски короткие, курили все.
Чуть дальше магазин под названием «Ксюша». Обычный домик из брёвен, у которого сделали дверь во внешней стене. Она открыта, на входе висел белый тюль от мух. Если я правильно помню, купить можно многое, если у тебя есть деньги. Правда, обычно их нет. Как говорится, если ничего не покупать, то цены хорошие.
Рядом со входом в магазин шла другая коммерция.
