у бабушки, но теперь…
– Твоя сестра сказала, ваши родители разводятся! Именно поэтому они вернулись из Германии? У тебя проблемы с родителями? Ты ведь снова не торопишься домой.
– Я не в курсе проблем, которые возникли между матерью и отчимом! Мне было пятнадцать, когда они уехали, мы давно перестали быть близкими людьми! Более того, я не удивлена разводу! Даже странно, как смогли они так долго быть вместе.
– Чужая жизнь – потемки, – заметил мужчина.
– Да, а ее жизнь – непроглядная тьма, – с некоторой горечью добавила она. – И еще ложь!
– Ты сейчас об истории с Четвертинским? Странная история, темная и дикая, вот честно, – задумчиво произнес он.
– Не хочу об этом говорить! Просто не могу, – прошептала она, отворачиваясь.
– Хорошо, не будем, – легко согласился Гончаров, закуривая. – Давай сегодня не поедем к тебе? Останемся в Сиренево? – в очередной раз Матвей заговорил о другом. – И раз уж мы вспомнили о Четвертинских, предлагаю продолжить вечер в парадной гостиной! Однажды я слышал, как ты играла на пианино. Сыграешь для меня что-нибудь?
– Тебе нравится классическая музыка? – удивилась Шарапова.
– Мне нравится хорошее исполнение. Или ты думала, что я слушаю «Руки Вверх»? Конечно, мне ближе американский рок или джаз, но и в классике я кое-что смыслю, – признался он.
– У тебя сегодня какое-то странное настроение, – отметила она, посматривая на мужчину.
– Почему?
– Ты не остришь, не иронизируешь, не подтруниваешь, – стала перечислять девушка.
Гончаров засмеялся и не ответил.
– Хочешь еще вина? Или, может быть, кофе? – уточнил он, кивая на ее пустой бокал.
– Лучше вина, – сказала она, поднимаясь из-за стола.
Когда Гончаров вошел в гостиную, Юля уже открывала крышку старинного пианино с четырьмя педалями, изготовленного в Чикаго в девятнадцатом веке фирмой «GROWN». Инструмент был очень редким и дорогим антиквариатом. А для нее еще и очень значимым, потому что его доставили из дома Анастасии Александровны в Праге. Многие годы та играла на нем. Каждый раз девушка с благоговейным трепетом усаживалась за пианино и касалась клавиш. На крышке лежали ноты. Шарапова выбрала что-то наугад, поставила на пюпитр и несколько минут сидела, опустив руки на колени.
Мужчина поставил бокал с вином на крышку пианино и отошел, удобно устроившись на диване, что стоял у большого окна, напротив пианино. Закинув ногу за ногу, Гончаров закурил, а пальцы Юли после минутного молчания коснулись клавиш.
Звуки музыки, встрепенувшись, взлетели вверх и постепенно заполнили пространство комнаты. Пальцы девушки, казалось, едва касались полированной поверхности клавиш, но в то же время в ее легком покачивании и прикованном к нотам взгляде так явно прослеживалась самозабвенность и страсть, с которой она отдавалась музыке.
Сигарета
