у вас вряд ли будет другая такая возможность попрактиковаться. Бенджи пришлет вам приглашение.
– Буду очень рад! – пробормотал Бенджи.
– А где состоится церемония?
– В церкви Святого Брайабаса, в половине третьего. Приходите посмотреть, как обкручивают людей. Я заеду зa вами в час. Мы позавтракаем, а потом отправимся. – И Деннант снова похлопал Бенджи по колену.
Шелтон кивнул в знак согласия; его покоробил равнодушно-легкомысленный тон, каким эти люди говорили о женитьбе: как о пикантном приключении, – и он украдкой посмотрел на «железного» Бенджи, который за все это время ни на минуту не утратил вкрадчивой мягкости манер и, казалось, куда больше интересовался предстоящими скачками, нежели своим браком. Но Шелтон по собственному опыту знал, что в действительности так не бывает; такое поведение было продиктовано лишь желанием соблюдать «правила хорошего тона» и казаться человеком благовоспитанным: джентльмен не должен выдавать своих чувств. И ему стало жаль Бенджи, особенно когда он заметил, каким взглядом впился в жениха Страуд из-под своих нависших бровей и каким жадным любопытством горят глаза любителя скачек.
– Кто этот малый с парализованной ногой? – спросил любитель скачек. – Он вечно тут торчит.
И Шелтон увидел человека с болезненно-желтым лицом, обращавшего на себя внимание отсутствием пробора и некоторой нервозностью.
– Его фамилия Бэйз, – сказал Страуд. – Полжизни провел с китайцами: должно быть, у него зуб против них! А теперь, с тех пор как у него повреждена нога, он уже больше не может туда ездить.
– С китайцами? Что же он там делал?
– То ли Библиями их снабжал, то ли оружием. Кто его знает! Авантюрист какой-то.
– Во всяком случае, человек не нашего круга, – сказал любитель скачек.
Шелтон взглянул на сдвинутые брови старика Страуда и сразу понял, что такого человека, который может охотиться в любом лесу и имеет уйму свободного времени для игры в бридж и сплетен в клубе, должен раздражать самый вид людей, живущих столь неупорядоченной жизнью. Минуту спустя «малый с парализованной ногой» прошел позади его стула, и Шелтон сразу почувствовал, как ощетинились завсегдатаи клуба. У Бэйза были глаза, какие нередко можно встретить у англичан, – словно горящие угли за стальной решеткой; он производил впечатление человека, который способен совершать поступки, выходящие за рамки «хорошего тона», – человека, который способен быть даже благородным. Он посмотрел прямо в глаза Шелтону: в его непреклонном взгляде было что-то говорившее, как бесконечно он одинок, – в общем, человек, которому совсем не место в таком клубе. Шелтону пришли на память слова одного из друзей его отца, который как-то сказал ему: «Да, Дик, разного рода люди состоят членами этого клуба, и они приходят сюда по разным причинам, а многие приходят потому, что им, беднягам, некуда больше идти». И, переводя взгляд с «паралитика» на Страуда, Шелтон подумал, что, ведь может быть, и старик Страуд такой же бедняга. Кто его знает! Он посмотрел на Бенджи – такого собранного
