она не про меня, но деда такого не стерпел. Он сказал ей: «Если ваш ученик не понимает ваших уроков, то вы плохой учитель».
– Он был прав, – ведьмак с восхищением улыбнулся. – Мне всё больше и больше нравиться этот человек.
– Дедушка очень гордился тем, что в прошлом по всем его предметам у его учеников была отличная успеваемость. Он любил свою работу и от моих учителей требовал того же. Они же считали, что им достаточно просто рассказать материал, а поняли мы или нет, это уже наши проблемы, поэтому Деда с ними спорил.
– Он был добрым человеком?
– Очень добрым, – Паша шмыгнул носом, вытер слёзы с лица. – Он никогда на меня не ругался. Даже если я себя плохо вёл.
– А часто ты вёл себя плохо?
– Иногда, – без радости в голосе признался мальчик. – Если я сильно проказничал, дедушка меня наказывал, редко, но наказывал.
– И как же? – без улыбки осведомился ведьмак.
Паша перевёл дыхание, собрался с мыслями.
– Однажды я взял чужое. Дедушка не ругался. Он молчал, лишь потом дома спросил, зачем я это сделал. Мне очень понравилась та игрушка, и я же не один был, это ребята со двора придумали. Когда нас застукали, я игрушку выбросил – не знаю зачем, наверно подумал, что это искупит мою вину.
– И что он сделал?
– Заставил меня возместить материальный ущерб, продав часть моих игрушек. Я обещал, что больше так не буду, но Деда всё равно заставил меня. Он запретил мне гулять на улице, и мы каждый день ходили на барахольный рынок. Я выбрал игрушки, которые мне не особо нравились, но их я продать не сумел, ведь никто их не брал. Прошло две недели, а я очень хотел гулять. Мне было скучно, ребята на улице играли, им было весело, а я только из окна на это смотрел.
Паша подтянул колени к груди, обхватил их руками, помолчал, поглядел на траву и лишь спустя несколько мгновений продолжил:
– У меня было мало игрушек, и лишь одна из них была целой, самая любимая – робот, который в самолёт превращался. Я не хотел его продавать.
– Но продал? – мрачно с сочувствием спросил Соломон.
– Да, мальчику из моего двора, – глаза вновь заслезились, но он не заплакал. – Он сломал и выкинул моего робота в первый же день. От обиды я проплакал весь вечер. Деда сказал, что ему тоже обидно за меня, но иначе я бы не усвоил урока.
– После этого тебе разрешили гулять на улице?
– Да, но весело мне не было. Дедушка сказал, что так будет всегда, что если я возьму чужое, то расплата за это обязательно будет намного дороже украденного.
Соломон, до этой секунды внимательно смотревший на Пашу тяжело вздохнул, перевёл взгляд на море и сказал:
– Жестоко. Но стоит отдать твоему дедушке должное, раз он сумел так доходчиво объяснить ребёнку столь сложную концепцию как преступление и наказание. Большинство взрослых людей, прожив целую жизнь, не понимают этого. За всё приходиться платить, – лицо ведьмака вновь лишилось всех эмоции, глаза смотрят куда-то вдаль. Он словно
