академий, а так же грандмастер и все они пришли посмотреть на моё открытие. Чем он думал, когда вылез? Хотел меня высмеять перед полной аудиторией, однако в итоге сам из себя сделал посмешище.
– Помню, как он соскочил со своего места и с умным видом прервал твоё выступление. В ту минуту мне стало жалко тебя. Я подумала, что он испортит презентацию твоей формулы и навсегда раздавит твою самооценку – он так делал раньше. Но к счастью оказалось, что из вас двоих, ты был страшнейшим.
– А он, как и его знания в этой области оказался весьма поверхностным.
– Но это открылось только после того как ты с невозмутимым видом, словесно прошёлся по нему катком. Я сидела, оцепенев от удивления. Мне, как и всем студентам, не верилось, что это происходит взаправду. Он, по-видимому, то же не верил – стоял там, с раскрытым ртом и ошалело хлопал глазками.
Соломон, прикрыл лицо рукой, и беззвучно захохотал.
– Ты стал всеобщим героем. Не было в академии столь же популярного человека, как ты тогда.
– Слушай, я давно хотел тебя спросить: а долго он психовал после этого?
– Целых полгода.
– Быть того не может.
– Ещё как может. Он заставлял нас писать нескончаемое множество работ по Телепортации Ямсона. И постоянно орал: «Будете писать, пока не научитесь различать науку, от бредней, зазнавшихся неучей!».
– Искренне прошу за это прощения, – шутливо повинился Соломон.
– Принято. Хоть он нас тогда доставал, мы в целом были счастливы и скучные лекции в душной аудитории переносились легче.
Хорошее вино, а так же её улыбка и её смех одурманили Соломона.
– А кто из преподавателей тебе нравился?
– Ринвольд. Его я обожала, – она просияла. – Добрый, общительный и умилительный. Если хочешь знать, я на тебя внимание обратила только потому, что он привёл тебя к нам. Не обижайся, но при знакомстве ты мне не особо понравился.
В памяти Соломона всплыл образ старого друга, низенького толстячка с очаровательной улыбкой, которая никогда не сходила с его лица. С его появлением у всех вокруг поднималось настроение, ответная улыбка сама расползалась по лицу и радость разгоралась внутри. Его невозможно было не любить.
– Хочешь сказать, что твой интерес ко мне появился исключительно из-за моей дружбы с симпатичным тебе преподавателем?
– Его мы все любили, а вот тебя нет – высокомерный нахал, не признающий авторитетов. Многих бесила твоя заносчивость. А меня больше задевало, что на красивых девушек ты смотрел с откровенным интересом, а прочих откровенно игнорировал. Но Ринвольд всё время говорил о тебе. Наши достижения в учёбе он часто сравнивал с твоими, поэтому я и остальные его студенты заочно восхищались тобой. Однако после знакомства с тобой восхищение сменилось раздражением.
Соломон, улыбаясь, никак не прокомментировал её слова.
– Я до сих пор не понимаю, – продолжила она, – что у вас двоих было общего?
