его роднее сердцу черепахи – нет,и – не будет: каждый год в то время,
когда солнце в упаковках золотистых,
одинаковых нам лето раздает —
черепаха суетливо мир свой ищет —
пусть – со змеями, ежами, но – ее…
У меня все по-прежнему, папа
У меня все по-прежнему, папа, —
я все также тебя не люблю,
и день за днем перелистывая, —
нОшу, что дал мне – тяну…
Я больше не виню тебя во всем, что было,
и в том что есть – никто не виноват,
вид делаю, что все давно простила, —
но, – доказать пытаясь, как ты был не прав, —
не зная, там, где ты сейчас —
способен слышать чувства?
и радоваться? – или ты там просто – есть..
и – все с такой же ненавистью смотришь
на бытие мое, не признавая права – жить, —
мое, – и право быть счастливой, —
лишь потому, что я не та, кем быть должна,
и потому, что я не тех любила,
не с теми говорила иль – жила…
и потому, что для тебя была я глупой,
никчемной и – ненужной никому.. —
ты убеждал меня, хотя и знал – неправда,
ты рушил жизнь, ломал судьбу мою..
Но – больше не виню тебя за все, что было,
жалею лишь, что я – по – прежнему – раба
твоих изысканных ошибками учений,
противиться которым не смогла,
надеясь, что когда-нибудь, однажды,
ты просто станешь папой – хоть на миг —
меня обняв, не будешь требовать удачи
во всем и – совершенства – на двоих…
«…отчего есть – будущность и нет – прошлости?..»
…отчего есть – будущность и нет – прошлости?..
…отчего смех чужой все чаще звучит – пошлостью?..
почему уже не радует закат, – красносочный,
словно – лопнувший от зрелости гранат?
оттого, что – годы – и – уже не стать поэтом,
музыкантом, и художником – не стать:
в жизни так бывает – все завяло и – уныло,
когда сушит жаждой новое, – но —
без возможности – начать,
когда звезды улыбаются ван-гогово —
а не с неба темного загадками чужими,
и – милее тишина становится, —
заменяя радость быть с родными…
но – не подавайте беспощаде лет —
пусть богата будет судьбами иными, —
будущность граната все же есть —
наслаждением раскрасить чью-то,
столь беззвездную и серую унылость…
На древний мяч похожий камень
На пляже, все еще зимой опустошенном,
средь миллионов серых и безликих, – как и он, —
скучал – на древний мяч похожий – камень —
обточенный до совершенной круглости, – волной…
Он – в грусти – времена листал: когда скалой зубастой
пугающей всех тех, кто покорить ее желал, —
жил, на обычный мир
