распахивается дверь и Костя впускает потухшую супружескую пару бесконечно средних лет с одинаковыми виноватыми глазами.
Вновь выходим на лестницу. Там, на площадке растеряно озирается вспотевший гражданин в расстегнутой дублёнке, одетой явно не по сезону.
– Вы за холодильником? – одновременно вырывается из нас с Костей.
Дублёнка кивает. Я веду его за рукав. Приоткрываю дверь кабинета, подмигиваю Фиме, затем вталкиваю туда потного гражданина.
Мы проделываем этот трюк снова и снова, пока реальность не отрезвляет нас. Зарываться не надо. В конце концов, мы же не Шура Балаганов с Михаилом Самуэлевичем Паниковским. Мы – приличные люди!
Фима рассчитывается.
– Что ж вы не предупредили меня, что у вас на сегодня так много клиентов набралось?
– Ага, зато в прошлый раз предупредили, – возразил я.
– Боялись сглазить, – невозмутимо подтвердил великолепный Костя.
– Молодцы, – согласился Фима, – это вы правильно придумали всех вместе собрать, чтобы каждый день не мотаться ради одной единственной сделки.
Мы переглянулись и многозначительно кивнули.
Сбежали со ступенек на улицу. За углом здания напоролись на «скорую помощь», выезжающую из ворот. Все трое замерли, как вкопанные. То ли мы пропускаем рафик, то ли рафик пропускает нас. Но тут отъехала боковая дверь, и оттуда высунулся «наш» последний клиент.
– Спасибо за холодильник ребята, – искренне радовался этот рыжый здоровяк. Похлопал белоснежный стальной бок громоздкого электроприбора, оприходовавшего лежачее место.
Мы пожелали фельдшеру удачи. Он потянулся к дверной ручке, но передумал и метнулся к нам с каким-то пакетом. Всучил Косте перцы. Зелёные с редкими оранжевыми боками. Моментально запахло утраченной в детстве дачей.
– На здоровье, – говорит. – У нас много!
Фельдшер нырнул обратно в фургон. Громыхнула дверь. Рявик рафкнул… Тьфу! Рафик рявкнул сиреной и умчался в синих всполохах.
Костя держит перцы. Я зарываюсь в них носом, чтобы ничто не мешало мне насладиться ароматом.
Нам даже немножко стыдно.
– Я начиню их гречкой с солью и душистым перцем, – наконец развеял сомнения Костя.
– Только сначала выберем несколько штук, чтобы так съесть, – согласился я.
Отгремел трамвай. Ощущая себя Пирпонтами6, сунули жала в «Кулинарию». Оказалось не зря: отхватили полкило ливерной колбасы. Той, которая «яичная». Больше нам не дали. Сказали: и так положено по двести грамм на рыло. И на том спасибо.
Поток на проспекте Мира споткнулся о красный сигнал. Мы ныряем в арку и топчем липкий ковёр из склизлых тополиных листьев. Тянем массивную дверь подъезда на певчих пружинах. Скрипят ржавые петли…
Письмо одиноко пылилось на дне почтового ящика. Одного из немногих, у которого не была
Джон Пирпонт Морган (1837–1913) – американский предприниматель финансист и меценат.
