и, силой раздвинув руками створки, вывалился на асфальт из отъезжающего автобуса. В первую секунду Константин дернул пистолет из кобуры, но, глядя на линию прицела поверх голов детей, остановил руку. Автобус набирал скорость, и Константин видел Дениса, который кричал ему через окно:
– Слово пацана!
Денис выдохнул с облегчением, глядя на уезжающий автобус. Он оглянулся, прикинул маршрут и побежал в сторону от дороги. Надо было спешить. Надежды, что опер поверил ему, было мало, а зрелище бегущего по городу человека в зоновской робе – не самое привычное. За любым углом можно нарваться на полицейского. Тогда все, пиши пропало.
За спиной раздался свист тормозов. Денис оглянулся. Вдали он увидел остановившийся автобус. Из задней двери вышел Константин и помахал отстегнутыми наручниками. Он смотрел прямо на Дениса. И, судя по всему, с недобрыми намерениями.
– Черт! – выругался Денис и судорожно прибавил шаг.
Константин не спеша сложил браслеты в чехол, не отрывая глаз от удаляющейся фигурки осужденного. Секунда – и Денис пропал. Двери автобуса закрылись, и он тронулся. Десятки детских лиц прилипли к окну и с интересом наблюдали за Константином. Он махнул им рукой на прощанье и шагнул в след за Денисом, постепенно переходя на бег. Опер бежал, быстро набирая скорость, ровно и легко, как породистая гончая за перепуганным зайцем.
8
– Ух. Ух. У-у-ух, – Денис дышал тяжело и прерывисто.
Семь лет не доводилось бегать, максимум ходить быстрым шагом от одного забора в локальном участке до противоположного. Так зэки наматывали километры бесчисленными проходками в ограниченном пространстве. Тюремный фитнес. Но сейчас бег давался непросто. Может быть, потому что бежал максимально быстро, а может быть, потому что чувствовал погоню.
Мелькали дворы, здания, узкие проходы между гаражами, детские площадки с качелями-каруселями. Вначале Денис понимал примерный маршрут, но через некоторое время запутался и бежал просто так, петляя и путая след. Главное – оторваться от преследования.
Константин же держал ритм и ровное дыхание. Он анализировал местность и срезал дистанцию там, где нужно было. Интуиция и опыт вели опера. Он чувствовал, что настигает беглеца, и поэтому сохранял полное хладнокровие.
Так они бежали, пугая прохожих и водителей редких автомобилей. Перебегая улочки наперерез, влетая в тихие дворы и выныривая из темных подворотен. Как инь и янь, темное и светлое, сила и слабость, хладнокровие и паника. Денис оглядывался и бледнел от страха. Опер висел на хвосте. Лицо Константина не выражало никаких эмоций, только в суженных глазах блестели огоньки гнева.
Денис бросился вперед через дорогу в отчаянной попытке оторваться и чуть не угодил под колеса стареньким «жигулям». Заскрипели тормоза, Денис плюхнулся на капот и встретился глазами с испуганным дедом, вдавившим клаксон до одури, будто громкий звук может что-нибудь изменить.
– ВА-А-А-У-У, – ревел гудок на всю округу.
