различил. Хотел было обратно в лес рвануть, да темно и холодно, да и жрать как захотелось. Вот и не дёрнул обратно в лес.
Про себя Александр лишь усмехнулся. Суслик трус первостатейный, если что и может придать ему храбрости, так это пустое брюхо. Несложно догадаться, что произошло дальше, однако Александр всё равно старательно записал показания беглого полицая.
– Не знаю, сколько я в темноте сидел. Может, час, может, больше, – продолжил Суслик, – но всё тихо было. Тогда я обратно в лагерь финский побрёл. Дошёл, а там такое творится, – Суслик перешёл на драматический шёпот. – Всё, что могло сгореть, уже сгорело. Вонища. И трупы разведчиков этих финских валяются. Я даже свет зажигать не стал, чтобы не пугаться ещё больше. Погорели они все сильно. Ну или большая часть точно погорела.
– Зачем ты вернулся в разгромленный лагерь? – спросил Александр.
– Так понятно зачем, – Суслик даже удивился, – за едой. Я же точно знал, где у кашевара финского продукты лежали. На моё счастье уцелели они. Ну, пусть не все, но вполне достаточно. Я, это, в мешок, сколько влезло, и обратно в лес. Ах, да, ещё винтовку, «мосинку», прихватил. Одну из тех, что в лесу разведчики подобрали. Господин майор мне в качестве личного оружия её выдал. И патроны взял сколько было. И уже с богатством этим в лес и рванул.
Первым делом, как вновь в лесу оказался, так это пожрал. Сухари, кажется, прямо так в сухомятку умял. А потом дальше на юг двинул. К железке вышел. И лишь тогда я задумался, крепко задумался, а что дальше делать?
Возвращаться обратно в Кондопогу не рискнул, говорил уже почему. К партизанам? Так их ещё найти надо. Да и где гарантия, что уже они сразу к стенке не поставят, либо к берёзе какой? Куда не кинь всюду клин. Впрочем, одно я понял твёрдо – финны будут выяснять, что с отрядом разведчиков фронтовых приключилось. У них связь по рации была, сам видел. Вот так я и решил несколько дней в лесу перекантоваться, благо лето на дворе, а у меня целый мешок жратвы и «мосинка» с патронами.
– Понятно, дальше.
– А дальше самое страшное началось, – хмуро произнёс Суслик. – Я, это, как рассвело, решил ближе к дороге на Дубуяну перебраться.
– Это ещё зачем? – не понял Александр.
– Так, это, разведчиков финских искать кто будет, так непременно по дороге на Дубуяну пройдёт. А я хоть знать буду. А когда они обратно, того, пройдут, значит, того, закончили поиски.
– И как? Прошли?– не без ехидства спросил Александр.
– Как дурак четыре дня у дороги просидел, лишний раз на открытое место выйти боялся, – Суслик сердито насупился. – А на пятый день я глазам своим не поверил – немцы прикатили. Форма-то вроде обычная, как у пехоты обычной, только чёрная. Ещё у каждого на одной петлице по две молнии. Я сразу сообразил, что это эсэсовцы будут. И вот тогда я бога всей душой возблагодарил, что на месте остался, что в Кондопогу не сунулся даже. Финны – ещё те сволочи, а эсэсовцы так вообще нелюди.
– Так на что ты надеялся? – спросил
