что я подёргался, подёргался, да и повернул обратно в Дубуяну.
– И не страшно было? – не без злорадства поинтересовался Александр.
– Страшно, ещё как, – нехотя, сквозь зубы, признался Суслик. – Да только когда брюхо к позвоночнику прилипло, а ночной холод доконал окончательно, храбрость, она, того, прорезалась сильно. Немцы эти чёрные на своих двоих укатили. Ну, это, – Суслик неопределённо махнул рукой, не побили их как ранее нас с финнами. Вот я и решил, что тому чудо-юдо лесному не до меня будет. А в Дубуяне, по крайней мере, избы тёплые и дров полно. Я, это, когда ещё у финнов при кухне был, несколько раз в деревню за дровами наведывался.
– Понятно, дальше.
– Нашёл я в деревне сарай добротный, тёплый и в нём обосновался. Но вы знаете: избу ещё протопить надо, дров много требуется. А мне много ли одному места надо? А так печку сложил и экономия хорошая.
– Чем всё это время питался?
– Вот уж точно, что бог послал, тем и питался, – Суслик нервно сглотнул. – Сперва по деревне прошёлся, всё съестное, что удалось найти, всё до крошки подобрал. Ну, это, что ещё испортиться не успело. А тут осень, грибы, ягоды. Что собрал, что сумел впрок насушить. Потом у меня винтовка была с патронами. Какая-никакая охота получилась. Птицу бил, кабанчиков несколько раз добыть удалось. Ну и прочее по мелочи. Силки на зайцев ставил, даже мышами не брезговал.
– Всё равно голодал сильно?
– Всё равно голодал сильно, – эхом отозвался Суслик. – Сам не знаю, как зиму пережил. Весной, оно, несколько легче стало. Да только я сам чуть диким волком не завыл. И вот тогда я понял, что ещё одну такую зиму просто не переживу.
– Опять храбрость прорезалась?
– Да, прорезалась, – с тихим вызовом признался Суслик. – Зимой, особенно в непогоду, времени для раздумий вагон и тележка было. Вот и думал, думал, прикидывал всё, размышлял.
– И чего надумал?
– А чего ещё я мог надумать? – глухо пробурчал Суслик. – Война закончилась, наконец-то, вот я и решил всё же к финнам податься. Но чтобы сразу к стенке не поставили, решил выдать себя за местного ингерманладца, типа, представителя родственного финнам народа, который пострадал от новоявленных жидов-комиссаров. Не зря же эти самые ингерманландцы во время оккупации от финнов немалыми поблажками пользовались.
– И ты, со всей своей славянской харей, всерьёз надеялся сойти за этого, как там их, – Александр на миг задумался, – ингерманландца?
– А что мне было терять? – тихо возразил Суслик. – Пока сообразят, пока разберутся, много воды утечёт.
– А если бы тебя всё равно обратно выдали?
– А если бы меня обратно всё равно не выдали? – вопросом на вопрос ответил Суслик. – Говорю же, я сам чуть диким волком от жизни такой дикой не завыл. Вот и решил рискнуть. А иначе бы я в этой Дубуяне вконец с голодухи копыта бы отбросил.
– Понятно, дальше.
– Дальше? – словно попугай, повторил
