ещё кое-что умею, – чувствуя моё сопротивление и желания первым снять с неё штаны, с усмешкой проговорила девушка.
– Не сомневаюсь, – отозвался я, наконец-то поборов пуговицу на её брюках.
– Постой, позволь я сама. – Видя, как в волнении я подчистую проигрываю битву пряжке на её ремне, с усмешкой сняла с себя сначала брюки, а после и трусики Сандра, оставшись предо мной полностью голой и беззащитной. – Да хватит уже пятиться, Александр, я же тоже смущаюсь… – взяв в крохотную ручку моего друга, а после со стеснением прижавшись к моей груди, постыдно пролепетала игуана.
Несмотря на всё, что уже произошло между нами, она, как и я, так же стеснялась, краснела, радовалась и наслаждалась. Ни о каком двуличии речь здесь и не шла, лишь студенческая бравада, громкие слова, за которыми прятались истинные желания.
– Долго ещё стоять и молчать будешь? – Резкое словцо итальянки сработало, как команда «фас». Встрепенувшись, одной рукой прихватив ту за запястье, второй поднял за ягодицы. Лёгкая, словно пёрышко, итальянка с раскрывшимися от удивления глазами взглянула на меня, а после, когда моя головка с первого раза соприкоснулась с её пещеркой, вдруг неожиданно затараторила: Стой-стой-стой! – Войдя лишь кончиком, ощутил неожиданную упругость, а следом острые зубы и ногти девушки, впившейся в мою кожу.
– Идиот! – болезненно поморщившись, вскрикнула она.
– Что случилось, тебе больно, я сделал что-то не так? – затараторил я, пытаясь поставить ту обратно на землю и вытащить своего друга.
– Не в то дупло, дятел… – простонала Сандра, с глаз которой покатились слёзы.
По закону подлости именно так и должен был завершиться наш не для всех приятный вечер. Очередной косяк, моя самоуверенность, и вот вместе с руками начинает опускаться и кое-что другое. Но то ли Боги смиловались надо мной, решив, что девятнадцать лет воздержания – это слишком много, то ли ещё какая другая сила вмешалась в наш процесс, не знаю. Чётко понял лишь то, что, в отличие от пессимиста Александра, у Сандры на происходящее было своё мнение. Спустившись с моих рук и болезненно хромая, повернувшись ко мне спиной, та руками упёрлась в стенку и, прогибаясь, показала мне обе своих дырочки. Одна из которых, сокращаясь, сужалась, а после вновь становилась шире.
– За идиота извини, я совсем забыла, что ты девственник, – произнесла та, а следом, всё так же стоя полусогнутой, обернулась и, взглянув на моего партнёра, спросила: – Чего нос повесил? Сегодня твоя та, что снизу. И, бога ради, Александр, медленно и осторожно. Подходя к той, как к хрустальной вазе, стоящей у бездонного обрыва, осторожно положил одну руку на упругую попку, а второй стал помогать себе прицелиться. Спустя несколько секунд и пару попыток, головкой ощутил касание руки девушки, пришедшей мне на помощь.
– Всему тебя учить приходится. – Её пальцы направили ствол вдоль складок половых губ, вслед за чем, обхватив своими
