там и меня о молитвах просить.Молитвы мои не помогут, о нет!
Ведь тысячи жалоб за ними вослед!»
Услышав от старца такие слова,
Пришел в раздраженье властитель сперва,
Но тотчас смирил взбушевавшийся нрав:
«К чему раздраженье? Ведь старец-то прав».
Подумавши это, он отдал приказ
Всех узников выпустить в этот же час.
Тому повеленью подвижник был рад
И к богу взмолился, простершись двукрат.
«О боже, создавший небесную высь,
С врагом воевал ты, теперь примирись!»
Как только молитву святой прочитал,
Царь голову поднял и на ноги встал,
Ликуя, что больше не мучает червь,
Как птица, тенет разорвавшая вервь.
И старцу велел, не жалея добра,
Насыпать и жемчуга, и серебра.
Но истина божья превыше сует —
И шаху преподал подвижник совет:
«С веленьями господа больше не спорь,
Не то одолеет по-прежнему хворь.
Споткнувшись однажды, внимательно впредь
Смотри, как бы снова тебе не слететь».
Запомни, читатель, что молвлю сейчас:
Упавший встает, но не всякий ведь раз.
О друг, этот мир преходящ. Человек
Найти постоянства не может вовек.
Ведь троном чудесным владел Соломон,
На крыльях ветров возносился сей трон,
Но все же исчез он навеки во мгле.
Блажен, кто был честен и мудр на земле.
Тот в жизненном поле мяч счастья увел,
Кто к людям был ласков, забыв произвол.
Лишь то нам полезно, лишь в том благодать,
Что можем с собой в путь последний забрать.
Притча
Раз сыну советовал некий отец
(Запомни: в советнике виден мудрец):
«Бессильных, о сын, не тесни, ибо срам
Ты можешь принять от сильнейшего сам».
Ах, волк неразумный не в силах понять,
Что может пантера его растерзать.
Рассказ
Один из египетских славных владык
Пред воинством смерти покорно поник.
Стал желтым когда-то румяный овал,
Закатному солнцу подобен он стал.
На смерть обрекли молодого царя,
В науке отчаявшись, все лекаря.
Все царства проходят! Не знает конца
Лишь только предвечное царство творца.
Пред смертию голосом слышным едва
Шептал сей властитель такие слова:
«С неслыханной славой я правил страной.
Что пользы? Кончина моя предо мной!
Все дальше страны относил я межу,
И вот, как чужой, от всего ухожу».
Лишь добрый и щедрый угоден судьбе:
Добро он сбирает на благо себе.
Лишь вечных старайся сподобиться благ,
Ведь в землю, как нищий, отыдешь ты наг.
На смертном одре человек, погляди,
То руки протянет, то жмет их к груди,
Пред ужасом смерти язык его нем,
Движеньями этими кажет он всем:
«Ты щедрости руку вперед простирай,
Насилья
