style="font-size:15px;"> Боль, холод и стыд. Тянет спрятаться, ящеркой юркнуть под камень и притаиться. Переждать.
Соня опускается обратно на землю, сгибаясь в несколько раз, прикрывает волосами лицо, а ладонями – грудь. За локоть вздергивают на ноги, больно сжав нежную кожу. Она едва не в кровь кусает губу, лишь бы не закричать. Сильные пальцы хватают за подбородок, и она сразу отводит взгляд. Не смотреть в глаза, не смотреть! Камни, мох, искореженная сосна…
– Ты обещал мне деву.
– После.
– Но…
– После!
Тот, что схватил, стискивает руку сильнее, и она не может сдержать крика.
– Оставь ее.
Голос того, второго, спокойный и властный – ни капли сомнения, что его будут слушать.
– Хорошая, – говорит мужчина, ладонь касается ее щеки, и Соня вздрагивает, чувствуя, как пальцы ползут все ниже и ниже. – Мы с тобой еще пообщаемся… ближе.
Выдохнуть получается, лишь когда он отходит, а на плечи ложится что-то колючее и такое большое, что можно завернуться.
Боль.
Тело затекло в неудобной позе, Соня перевернулась на спину и потянулась, чувствуя, как покалывает правую руку и ногу. Тут же скривилась и села, почесываясь: сухие травинки кололи нещадно. Огляделась. Полутемный сарай, пук сена в качестве ложа, декорации – загородки для скота. Благо пустые, она бы не вынесла, если б кто-то блеял или подхрюкивал по соседству.
И как вообще умудрилась уснуть – здесь?! Дома бы кинулась менять постельное белье, лишь увидев пятнышко, учуяв тень неприятного запаха. А тут… «София в стоге сена». Рассказать девчонкам – засмеют. Если поверят вообще. Она скривила губы, улыбаясь своим мыслям. И тут, окончательно просыпаясь, девушка поняла, что ничего никому не расскажет.
Некому говорить.
Девчонки остались там, за столиком кафе. Кажется, только что были все вместе, хохотали как ненормальные, пили кофе, думали, как познакомиться с парнями вон за тем столиком. И вот уже месяц прошел, как она здесь. Как девочек нет.
И парни те тоже сюда не добрались.
Ладонь, ползущая по ноге вверх, задирает подол и больно хватает за бедро. Соня хочет дернуться, скинуть руку, закричать, но ее будто придавило невидимым грузом. Сердце колотится, вопль застывает в горле, но глаза закрыты и тело недвижимо. А рука все выше ползет…
Она поежилась, вспоминая обрывки сна. Сна ли? Или это воспоминание, надежно скрытое в собственной памяти? Говорят, такое при сильном стрессе бывает.
Девушка затрясла головой.
– Нет-нет-нет, этого не было, – зашевелила она губами, шепча едва слышно, будто голосом боясь саму себя напугать. – Я бы запомнила. Это все сон, просто сон.
Она поднялась на ноги, пошатнулась. Интересно, долго ли спала? И как вообще сюда попала? Вспомнилось, что спряталась тут от Риты в надежде, что та забудет про уборку или хотя бы про ее, Сонину, роль во всем этом. Покрутилась, пытаясь в полутьме оценить степень помятости наряда, скривилась. Будто на сеновале валялась.
Ага,
