– мертва?
Неужели вот так, по-глупому, – все? Выжить при переходе, не протянуть ноги в новом мире, а потом – ни с чего – умереть?
Одна дурацкая ошибка, и эта девушка не откроет больше глаза. Не улыбнется лукаво. Не фыркнет в ответ на его усмешку и не промурлычет что-то свое, ехидно-ласковое, под нос. Яркая и такая живая – всего минуту назад. Неужели больше ее не будет?
Не верю!
– Убили… – выдохнули за спиной голосом Сонечки. И истерично, навзрыд:
– У-уби-или-и-и!
Крик этот сломал тишину и оцепенение. Ребята шарахнулись назад, что-то разом заговорили, заохали, кто-то заплакал. Снур рявкнул короткий приказ, и Фин рванул к двери, но затем лишь, чтобы в проем, призванные им, ввалились новые воины.
– Долбаный маг! – зло плюнула Ритка. – Ну ничего…
Она отвела бешеный взгляд, откинула косы за спину и принялась командовать, разом превращаясь из ошарашенной девушки во врача. Олег взялся за искусственное дыхание, два через тридцать, а сама она принялась считать и ритмично давить подруге на грудь. Мия села в ногах, чтобы не мешать реаниматорам, выдрала штанину из туго зашнурованного сапога Линды. Узкая ладошка коснулась голой кожи, девочка прикрыла глаза, сосредотачиваясь на чем-то своем.
Все это мелькнуло на краешке сознания, когда Виктор поднялся и шагнул вслед за греном Лусаром, который предпочел отойти в сторону. Дорогу Витьке заступил Снур. Лицо воина было таким, что парню захотелось врезать не только магу, но и ему.
– Даже не пробуй, – сказал тэн, угадав его мысли.
– Это его вина, – процедил, сплевывая слова, Виктор.
Ярость в груди призывала рвать и метать, и добраться наконец до чертова мага, чтоб тряхнуть его за дела прошлые и нынешние, но парень наступил ей на горло и продолжил спокойно, насколько мог:
– Взял и угробил здоровую девушку, просто так, опыта ради. Жаль ему, как же! С-с-с… – Виктор с трудом проглотил ругательство, выдохнул: – Стоит и не делает ничего, чтобы помочь. Не пытается даже.
Грен Лусар тронул джеррца за плечо, тот шагнул в сторону. Ритка скомандовала «вдох», и взор парня невольно упал на Олега, который, зажав пальцами нос Линды, накрыл своим ртом ее. Ни разу не эротично, но в груди шевельнулось что-то непонятное. Виктор стиснул зубы и кулаки, обернулся к мужчине. Взгляд заметался в поисках решения, хоть какого! Зацепился за виноватые глаза мага, губы, в складке которых злость, растерянность, опять сожаление, пробежался по цепочкам на его груди и остановился на амулете.
– Дай-ка мне эту штуку.
Тот, будто завороженный, глянул на крупный камень в массивной стальной оправе. Качнул головой.
– Опасно, слишком много здесь силы. И вам это не поможет.
– Делись давай, ей хуже уже не будет.
Маг молчал, сверлил взглядом. Витька шагнул ближе, сказал тихо:
– Если она умрет, тебе это никто не простит. Никогда. Сколько память ни правь. И кто тогда будет врагом? Разве торийцы?
И добавил,
