кого-нибудь. Почему-то в голове всплывает Бестужев. Он ведь не откажет мне в просьбе?
Стоп. Какая, к черту, просьба? Совсем долбанулась?
– С тобой все в порядке?
Забываю про мужчину.
– Да-да, – активно киваю.
Неожиданно в зал для совещаний влетает Алиса. Та самая подруга, которая была со мной в ту ночь в клубе.
– Маргарита Сергеевна, босс зовет. Очень срочно. А вас, Тарас Романович, попросил прийти позже.
– Правда? Прямо так? – усмехается он.
– Нет, не так. Там было немного мата.
– Хорошо,– улыбается. Проходится по мне взглядом. – Ладно, поговорим как-нибудь потом, иди.
Я киваю и срываюсь с места. Хочу побежать в туалет, попытаться унять дрожь там. Хотя бы плеснуть в лицо холодной воды. Потом выяснить причину происходящего. Но вспоминаю обезумевшего Бестужева и бегу в его кабинет. Не успеваю войти, как меня хватают мощные руки и припечатывают к той же самой двери, которую шеф закрывает одним мощным хлопком.
Нависает надо мной, обдавая сказочным ароматом.
А он всегда так вкусно пах, м-м-м?
Черт, а какое у него тело все же роскошное… Правду о нем говорят девчонки.
– Тихомирова, – рычит на меня. Но не пугаюсь. Наоборот, сильнее зажигаюсь. От его дыхания плотнее вжимаюсь в дверь. Его близость действует на меня… Необычно. Никогда не рассматривала Яна Александровича как сексуальный объект. Нет, ну, может, и рассматривала… Но не до такой степени, что сама укладываю ладони на его торс. – Ты что за херню в ту бутылку подмешала, а?
Ой, мне б самой знать, босс…
Глава 11
– Не знаю… Оно должно было действовать не так!
– То есть вину ты свою признаешь?
Я закусываю губу, внимательно смотрю в красивое лицо Бестужева. Спалилась. И мне нужно как-то разрулить ситуацию, сказать, что он все не так понял, но… Очень интересно узнать, как босс умеет целоваться. Он опытный, умелый, и наверняка многолетние каждодневные тренировки не прошли даром.
А я жутко любопытная.
Еще и руки не слушаются… Ладони скользят по стальной мужской груди, изучая. Переходят на плечи. Трогаю их неосознанно, без задней мысли. Твердый, рельефный… Не зря шеф занимается в зале по три раза в неделю.
– Ты что делаешь? – хрипит Бестужев, застывая.
Резко отдергиваю руки. Наваждение какое-то…
– Простите-извините, – лепечу, как провинившаяся школьница у доски. – Я вам снотворное в чай и воду подлила, и… Сама потом выпила. Но я не понимаю, почему мне так жарко… Все пошло не по плану.
Мысли хаотично пляшут, и я выдаю очередной бред.
– Может, у нас аллергия? – предполагаю.
Во рту настоящая пустыня Сахара, а грудь будто сдавливает от горячего воздуха. И он несется вниз, бьет между ног и заставляет чувствовать себя извращенкой.
Я возбудилась. Несомненно. Это чувство ни с чем не перепутаешь.
Но
