С тех пор все свободное время, каждые выходные и праздники, Шон и Энн проводили в лесу. Медленно, шаг за шагом, отремонтировали дом, и Энн с удивлением обнаружила, что эта кропотливая работа действительно скрасила ее жизнь.
Они отшлифовали старый паркет, выложили плиткой кухню и ванную, покрасили стены и вставили новые окна. Укрупнили комнаты, разрушив внутренние перегородки. Деревянную террасу с южной стороны оградили перилами и снабдили спускавшимися в сад ступеньками. Срубили несколько деревьев, чтобы больше стало света и солнца. На чердаке, под крышей, Энн оборудовала студию. За несколько лет до того она открыла для себя мир живописи, которая с тех пор стала ее страстью.
Она подумывала выйти и посмотреть. Но увидеть припаркованную машину можно было не иначе как проделав путь до самых ворот. Энн поежилась при одной мысли о ночном холоде, поджидавшем снаружи. Не говоря о том, как там темно. Похоже, она все-таки вообразила себе этот скользивший по стене свет. Или же он ей приснился.
Но что-то ведь разбудило ее. Энн попыталась подавить поднимавшуюся изнутри волну панического страха. Она здесь совсем одна. Днем это не доставляло никаких неудобств, но ближе к вечеру приходилось брать себя под контроль, чтобы не предаваться тревожным мыслям.
Энн снова зажгла свет и прошла на кухню – красивую, новую кухню из беленого дерева, с плитой посредине и большим разделочным столом напротив двери, выходящей на террасу, где можно было позавтракать, почитать газету за чашкой кофе. Плеснула в рюмку бренди, выпила. Энн не имела привычки решать проблемы при помощи алкоголя, но на этот раз бренди ее успокоил.
Даже когда умер Шон, Энн не пристрастилась к бутылке и ни у кого не просила помощи. По опыту она знала, что работа – лучший способ справиться с психическими проблемами, поэтому первым делом бросила все силы на сад. Потом много рисовала и так пережила первый, самый ужасный год. С тех пор прошло еще два с половиной года, а у Энн все было под контролем – мысли, чувства и вся ее одинокая жизнь.
Шон умер, когда они уже управились с домом, – в середине лета, спустя пару недель после своего шестидесятилетия. Он вышел на пенсию в июне. Месяц спустя и Энн оставила педиатрическую практику ради заслуженного отдыха. В первых числах июля хотели отпраздновать начало новой жизни в отремонтированном доме, расставили мебель в саду, утопавшем в цветущем жасмине.
Они пригласили восемьдесят человек, и почти все согласились. За день до торжества Шон взобрался на крышу, чтобы развесить вдоль желоба гирлянду с разноцветными лампочками. Спускаясь, пропустил на лестнице первую ступеньку и упал.
Шон сломал шейку бедра, но в остальном поначалу ничто не предвещало трагической развязки. Притом что он попал в больницу и вечеринку пришлось отменить, что повергло Шона в отчаяние. Но самым страшным оказалась пневмония, которая развилась впоследствии и от которой не помогали никакие лекарства. Шон умер месяц спустя, прежде чем Энн успела осознать, что произошло.
