Я обещала встретиться с Крисом в одиннадцать. Он такой милый, что я терпеть не могу заставлять его ждать. Сходи сегодня к Бертраму, Кэтрин, хорошо? Или завтра, если он не в городе. До свидания, дорогая, и огромное спасибо.
Когда Нэнси ушла, Кэтрин с минуту постояла, охваченная довольно противоречивыми мыслями. С одной стороны, от нее не укрылось, что Нэнси доброжелательно, но расчетливо использует ее; с другой стороны, она прекрасно понимала, что ее добровольное служение Нэнси превыше любых прихотей горячо любимой племянницы. Это правда, что она имела некоторое влияние на Бертрама и, если информация Нэнси верна, могла бы уговорить его. Хотя ее независимой натуре дорого стоило просить о чем-то, она чувствовала, что Нэнси полагается на нее. Ради этого и надлежало действовать. При этой мысли ее лоб разгладился, и импульсивным движением она направилась к телефону. Кэтрин не очень-то надеялась, что Бертрам будет в Лондоне в конце недели, но от Уинтера, его слуги, она могла по крайней мере узнать о его планах на предстоящую неделю.
И действительно, к телефону подошел Уинтер – его зычный голос нельзя было спутать ни с каким другим, – а на вопрос о Бертраме он не без некоторой таинственности и нерешительности ответил, что его хозяин дома.
– Отлично! – воскликнула Кэтрин. – Тогда передай ему, Уинтер, что я зайду повидаться с ним.
– О нет, мисс Лоример, – возразил Уинтер. – С ним нельзя повидаться.
– Но почему? У него же нет дел на сегодня.
– Не знаю, мисс Лоример. Видите ли, он… он нездоров.
Поведение Уинтера озадачило Кэтрин.
– Что с ним не так? – спросила она напрямик.
Нерешительное молчание на другом конце провода. Затем – с величественной неохотой:
– Если вам так уж нужно знать, мисс Лоример, у мистера Бертрама болят зубы.
В сообщении Уинтера о болезни было что-то настолько замогильное, что Кэтрин невольно рассмеялась. Быстро, чтобы не ранить его чувства, которые, как она знала, были в высшей степени упорядочены, она повесила трубку. Но ее намерение нанести визит никуда не делось, поскольку если уж что-то требовалось сделать для Нэнси, то лучше было сделать это немедленно.
Поэтому около трех часов дня, когда, по ее мнению, невралгия у Бертрама могла утихнуть, Кэтрин вышла из квартиры и быстрым шагом направилась в сторону Портман-сквер.
Она нажала на дверной звонок под номером l6a, и Уинтер, высокий и худой, открыв дверь, собственной персоной предстал перед Кэтрин с похоронным видом.
– Простите, мисс Лоример, – начал он, и она увидела, что он колеблется – впускать ее или нет.
Но прежде чем он успел принять решение, она проникла в холл, ободряюще улыбаясь ему:
– Все в порядке, Уинтер, я найду куда идти!
Зная привычки хозяина дома, Кэтрин направилась мимо встревоженного слуги в кабинет, где должен был сейчас находиться Бертрам.
В этом она оказалась права, но скорее случайно, чем по здравомыслию, потому что Бертрам сидел
