ее конфуза:
– Видите ли, подобные вещи происходят не так, как мы планируем. И когда мы с Нэнси встретились в Ницце – господи, я никогда этого не забуду – при ярком солнечном свете – не чета, мисс Лоример, здешним туманам, – у меня при виде ее перехватило дыхание. – Он замолчал, словно спохватившись, затем, обретя прежнюю сдержанность, добавил: – Так или иначе, я думаю, нас обоих просто обожгло, как это случается с людьми со времен Адама и Евы.
– Звучит довольно идиллически.
Его объяснение, пусть даже искреннее, прозвучало настолько неубедительно, что вынудило Кэтрин заговорить без всяких экивоков, чуть ли не враждебно. Возможно, она испытывала нечто вроде ревности. Она слегка сжала губы, и ее взгляд снова прошелся по нему, на сей раз более строго и придирчиво, отметив, что его выходной костюм явно не с Сэвил-роу и его далеко не шикарная рубашка не раз побывала в стирке. Ее глаза сузились. Все ее инстинкты встали на защиту Нэнси.
– А что вы делали в Ницце, мистер Мэдден?
– Ну, просто так получилось, что у меня был отпуск, первый за долгое время. Я был в Риме, Флоренции и Вене. Потом мне пришло в голову снова увидеть Францию. Я был там во время войны – семнадцать лет назад. Вроде это большой срок, но, боже мой, когда я попал туда, мне показалось, что прошло всего ничего.
– И в самом деле, – сказала Кэтрин без энтузиазма. – Время всегда обманчиво. Вы планируете провести его в основном здесь, мистер Мэдден?
– Это зависит от Нэнси, мисс Лоример. Я хочу, чтобы мы поженились как можно скорее. Но она связана с театром. У нее в голове эта новая пьеса. Премьера в Манчестере через неделю, и из-за репетиций и прочего она довольно занята. Думаю, все это пройдет. Во всяком случае, я решил немного побыть здесь, пока она не закончит с этой пьесой, а затем убедить ее вернуться со мной в Америку.
– Все это выглядит довольно неожиданно, вам не кажется, мистер Мэдден? – Кэтрин одарила его ледяной улыбкой. – Мы здесь очень любим Нэнси. Я сама крайне привязана к ней…
– О, я знаю, – перебил он. – Нэнси рассказывала мне, мисс Лоример. Вы для нее просто все.
– Как бы вы это ни называли, но счастье Нэнси много что значит для меня. При таких обстоятельствах вполне естественно, что я хотела бы узнать хоть что-нибудь о человеке, за которого она собирается замуж.
Его лицо изменилось, и на место живой открытости явилась маска суровой, замкнутой и знающей себе цену зрелости. Он перевел на нее спокойный взгляд и ответил:
– Я вас понимаю.
Последовала пауза. Она отвела глаза, сознавая, что обидела его своей бестактностью, и, как это ни парадоксально, втайне расстроенная собственной нетерпимостью. И все же, сердито сказала она себе, как могло быть иначе? Она была недовольна Нэнси, оттого что та почти ничего ей не рассказала. Она ожидала кого-то совсем другого, кого-то с очевидным прошлым и определенной предысторией. Этот незнакомец, этот долговязый американец, случайно навязавший ей свое знакомство, вызывал если не антипатию, то по крайней мере явное
