уши сейчас на два семафора похожи. – Так это, ну… Попугаев они там любят, сабли всякие, а… Вот… Трубу подзорную еще можно купить хорошую.
– В магазин, – коротко приказываю я. – В трубный.
– Это… Ну ок… Понял…
– А потом в ресторан. Пойдешь со мной.
– Так это, я пообедал в чебуречной, прямо до ушей наелся. Рестораны не люблю я…
– Боже, кто сказал, что я тебя буду кормить? Уши у тебя аж светятся, ты точно чебуреки ел? Вадик, ты похож на трехстворчатый шкаф, будешь выбивать из менеджера по персоналу адрес пирата, андестенд?
– Я Владик. И я добрый. Я не умею выбивать.
Бедный Владик. Судя по его голосу, он решил, что зря я отказался от веселого дома с поролоновыми стенами, и теперь думает не отвезти ли меня туда насильно. Походу он боится садиться сейчас ко мне спиной.
– Ладно, ты просто постоишь рядом, – скалюсь я, – трогай Вадик.
– Я Владик.
– Я это запомню, Вадик.
Вот интересно, почему в магазинах теперь не продают подзорных труб? Через час имения моего мозга биноклями, видеокамерами стримминговыми, театральными лорнетами, ружьями для фотоохоты и прочей хренью. Я вывалился из магазина оптики в состоянии близком к умопомешательству, держа под мышкой огромную коробку с прибором неизвестного предназначения, похожим на чертов телескоп Хабл. Один глаз мне прикрыли черной повязкой, которую я благополучно забыл снять, чтобы удобно было наслаждаться оптикой. Похож я сейчас был не на миллиардера из списка форбс, а на городского идиота.
– Клевая вещь, – оценил мою покупку Владик, пыхтя запихивая покупку в багажник. – Я своему сыну такой хотел взять, да больно дорого. Это, я вас ждал пока, видел попугая в зоомагазине. Клевый. Я очень люблю зверушек смотреть. Петр Дмитриевич. А вы любите животных?
– Избавь меня от идиотизма умоляю. В ресторан, быстро. – прорычал я, обвалился на сиденье и задремал.
Снилась мне свора убогих беззубых калек в треуголках разной степени быдлячества, скрипящая шхуна и воняющие водорослями морские брызги прилетающие прямо в мою изумленную физиономию, перевязанную черной повязкой. Такой же вонючий попугай, восседающий на моем плече и тяжелый как кирпич. И, от чего-то гнутая, подзорная труба, зажатая в моей руке.
– Земля! – проорал дурным голосом один из благородных морских разбойников, самый бородатый и беззубый и затряс меня за плечо. – Капитан, полундра!
– Убью. Боцман, выдай этому морскому черту черную метку, – прорычал я и открыл глаза. Уперся от чего-то одним глазом в озадаченную морду Владика, который сейчас определенно раздумывал, не уволиться ли ему.
– Я говорю, в ресторан прибыли, Петр Дмитрич. Может домой вас отвезти, или таблетки есть какие у вас в кармане?
Я выбрался из машины, поднял воротник пальто и пошел к ресторану, пропустив мимо ушей очередной идиотизм шофера. Сменить его что ли? А с другой стороны, зачем мне корифей в обслуге?
– Морду
