Вкупе с ветхозаветным воспитанием матери и няньки, нещадно наказывавшей крепостных девок «за разврат», именно изнанка армейской жизни могла породить широко известное презрение Пржевальского к прекрасному полу. Впрочем, презрительное отношение к «бабам» в то время было вполне обычным, особенно в деревенской среде – можно почитать, к примеру, рассказ Тургенева «Хорь и Калиныч».
Единственным занятием, которое могло объединять Пржевальского с сослуживцами, была карточная игра. Обладая азартом, определенной выдержкой и фотографической памятью, он быстро стал играть профессионально. Позднее он сядет за карточный стол, чтобы добыть денег на свою первую экспедицию – и обыграет половину владивостокских игроков, за что ему, как не знающему проигрыша, дадут прозвище «Золотой фазан». Но во Владивостоке у него был уже иной статус, там он был офицером Генштаба, прибывшим с «материка». А здесь… как быстро кончились приятели, желающие без конца проигрывать грубоватому юнцу?
В ноябре 1856 года Пржевальского произвели в прапорщики и перевели в Полоцкий полк, который стоял в Смоленской губернии. Офицеры и здесь предавались кутежам и карточной игре, заставляли солдат воровать продовольствие у местного населения. Пржевальский не без увлечения играл в карты, однако пить отказывался категорически. Ротный командир, отъявленный пьяница, заставляя его пить, уговаривал, стыдил, грозил, но, натолкнувшись на твердый отказ, сказал: «Из тебя, брат, прок будет!»
Не разделяя интересов сослуживцев, Пржевальский проводил свободное время за чтением книг, охотой, сбором растений тех мест, где он бывал. Думаю, в современном обществе сослуживцы тоже вряд ли принимали его за своего. С его несомненным самомнением, резким характером и странными предпочтениями, скорее всего, его бы тоже игнорировали и подвергали насмешкам.
Позднее он напишет об этом периоде своей жизни горькие строки:
«Я невольно задавал себе вопрос: где же нравственное совершенство человека, где бескорыстие и благородство его поступков, где те высокие идеалы, перед которыми я привык благоговеть с детства? И не мог дать себе удовлетворительного ответа на эти вопросы, и каждый месяц, можно сказать, каждый день дальнейшей жизни убеждал меня в противном, а пять лет, проведенные на службе, совершенно переменили прежние мои взгляды на жизнь и человека»[12].
Ему приходилось так нелегко, что временами он уходил в лес и плакал.
«Поддержкой в этом тяжелом положении являлись, кроме любви к природе, переписка с матерью и случайные побывки в родном доме. Матери он писал очень часто, сообщая ей о всех мелочах своей военной жизни. То, что было хорошего в его спартанском воспитании – нежная любовь матери, сознание долга, твердость в исполнении обязанностей, которые она старалась привить детям, – оказали здесь благотворное влияние.
Материальное положение Пржевальского было незавидным – особенно в первое время службы. Собственных денег имелось мало,
Пржевальский Н. М. Воспоминания охотника.
