Создавались настоящие украшения Парижа, на которые мог с гордостью указать император.
Если все это было лишь фасадом, то чертовски великолепным фасадом, ибо убожество уже не кололо глаза. Четыре пятых парижан, живущих в нищете, теперь были обречены влачить свое жалкое существование вдали от центра города. Париж не мог выглядеть по-настоящему великим, пока на его главных улицах дети дрались с собаками из-за пищевых отбросов.
Ничто не стояло на пути прогресса. Если реконструкция приносила бедноте одни страдания, если людей лишали собственности, не выплачивая компенсаций, если сносили их грязные лачуги, город мог себе позволить платить такую цену за свое преображение. Ведь это был Париж, а метла барона Османа олицетворяла прогресс.
Париж нуждался во всем и, теша свой эгоизм, всем обзаводился. Новыми церквями для живых. Новыми кладбищами для мертвых. Новыми рынками для голодных. Скучающим предлагались новые театры, опера и ипподром в Лоншане. Для путешественников строились новые железнодорожные вокзалы и дороги, связывающие Париж со всей Францией, а Францию – с остальной Европой. Перемены были поистине монументальными. Проложенные акведуки доставляли из провинции чистую воду, канализационные сети уносили нечистоты. Обновился Нотр-Дам, а Лувр после семисот лет строительства наконец-то достроили. Были высажены тысячи деревьев и устроены сотни фонтанов. Пяти улиц, ведущих к Триумфальной арке, оказалось недостаточно, а потому под снос опять пошли десятки домов, и теперь к площади Звезды сходилось уже двенадцать улиц. Тысячи новых газовых фонарей освещали новые парки и улицы, отчего по вечерам город сиял, словно россыпь бриллиантов.
Епископ принимал самое деятельное участие в преображении города. Сведения о том, какие кварталы подвергнутся сносу, чтобы на их месте появились новые дома, передавались тайно, со всеми мерами предосторожности. Такие сведения делали людей богачами. Епископ и барон Осман хорошо знали друг друга. Там, где появлялся барон, появлялся епископ, и наоборот. Разумеется, все происходило не на виду и делалось так, чтобы в дальнейшем избежать компрометации. Но благодаря знакомству с бароном епископ был теснейшим образом вовлечен в вакханалию купли, продажи и спекуляций.
По своим обычным каналам, ведущим в окружение барона, Мюрат однажды узнал о потрясающей возможности, открывающейся перед ним, – о создании внешнего бульвара на юго-востоке, который предстояло соединить с другими бульварами, опоясывающими город. Это грандиозное начинание подкреплялось выпуском специальных облигаций. Епископ встретился с бароном, и тот подтвердил место и время начала работ. По словам Османа, таков был замысел императора, который теперь предстояло осуществить. Новый бульвар будет широким и красивым. Рядом с ним возникнут парки, появятся магазины и жилые дома. Епископ немедленно подключил своих кюре к приобретению земельных участков: кусочек здесь, кусочек там. Он скупал землю под ветхими домишками, фермой и фабрикой. От масштабности
