не шевелились. Наконец, дед понял, что за запах ударил ему в нос, когда он извлёк из рамы стекло. Он глубоко вздохнул и медленно, громко в растяжку выдохнул. Без стекла можно было лучше рассмотреть горницу: Николай увидел разбросанные девичьи вещи, ковш на столе и два стакана с брагой. Поняв, что произошло, едва сдержал смех, глубоко вздохнул и шумно выдохнул:
– Смех и грех. Иди-ка, мать, сбегай в огород, топор с собой прихвати, принеси-ка мне ветку не сильно толстую, метра так три-четыре.
Нюра замешкалась, ей показалась странной просьба мужа, но слово мужа – закон, и она поспешила в огород. На мокрой, ещё до конца не проталиной земле лежали две молодые берёзы с ветками, примятыми к земле тяжестью сена. Комель одной берёзы лежал поверх другого комля, в результате чего берёзы лежали в виде рогатки. Это, так называемые, волокуши. На них в сенокосную страду мечут сено в виде скирды или зарода. По первому снегу тросом цепляют за комли берёз, и трактор волоком тащит зароды хозяевам на их усадьбы. Был май, остатки сена лежали небольшими кучками на некоторых ветках.
Нюра ловко, как мужик, отрубила выбранную ею ветку и поволокла её мужу. Николай спрыгнул с завалинки, взял топор и ветку, что принесла жена. Быстро отсёк все боковые веточки от основной ветки, оставил только несколько штук самых верхних. Снова встал на завалинку, собрал правой рукой все веточки на верхушке в пучок, просунул их вместе с рукой в отверстие в раме и выдернул руку обратно. Веточки вернулись в исходное положение. Держа ветку горизонтально, Николай перебирал по ней руками к её основанию. В итоге ветка почти вся оказалась внутри горницы. Николай стал ею щекотать лица девочек – девочки не шевелились. Тогда он стал поворачивать ветку вокруг её оси, распущенные кудри проказниц мгновенно стали наматываться на тонкие, гибкие веточки. Николай легонько потянул ветку, девочки по-прежнему безмятежно спали. Потянул сильнее – спят, как говорится, смертным сном. У деда лопнуло терпение, он дёрнул ветку сильно.
– Ой, ой! – разом закричали провинившиеся девочки, схватились руками за головы и ветку, ошалело вытаращили глаза на окно…
Что они там увидели, Боже! Во всё окно с улицы стоял отец и дед в одном лице, держал в руках ветку, на которую были намотаны их волосы! В раме не было нижнего стекла – это говорило о многом… Когда они глянули вокруг, их охватил ужас: вещи разбросаны, на столе валялся ковш и стояли два стакана с недопитой брагой. Они пропали! Надо идти открывать дверь, а они привязаны за волосы к ветке, которую держит отец-дед. Обе разом начали выпутывать свои кудри, безжалостно отрывая их от ветки. Наконец Нина первой руками перервала небольшими пучками все свои волосы, которые были намотаны на ветку, и побежала открывать дверь.
Николай и Нюра зашли в избу. Девочки стояли, прижавшись плечом друг другу. Отец подошёл, опустил открытую крышку сундука, сел на неё. Он был растерян не менее провинившихся девочек. Он молча смотрел в пол, думая как поступить: были бы поменьше, отшлёпал бы по заду, не раздумывая. Но Нине пятнадцатый
