в своей жизни не был ни к кому слишком привязан – впрочем, как и другие к нему – или, наоборот, он наконец-то избавил сограждан от своего обременительного присутствия.
Стуки не вошел на кладбище, он остался у ворот и принялся рассматривать припаркованный неподалеку старый желтый автомобиль, похожий на нью-йоркское такси. Он слышал слова патера, которые, отдаваясь эхом в горячем воздухе, словно парили над холмами. Инспектор заглянул через кладбищенскую ограду. Его внимание привлекла группа мужчин в красных накидках, которые окружили могилу, чтобы попрощаться с усопшим.
– Кстати, что это было? Какое-то Братство просекко? – вспомнил об этом Стуки уже по дороге домой, исподтишка наблюдая за Секондо, который сосредоточенно вел свой старый «мерседес».
– Конечно! Те, которые были в красных накидках, – они из Братства, – ответил бармен, все еще погруженный в свои мысли. – Господин Анчилотто был одним из них. Производитель вина такого масштаба не мог быть проигнорирован Братством, которому есть дело до всего, что касается деятельности здешних виноделов. Добровольная ассоциация, которая многое сделала для местной экономики и для распространения культуры вина.
– Надо же! Братство просекко, – размышлял Стуки, пока автомобиль медленно продвигался среди виноградников, усыпанных отяжелевшими гроздьями.
Толстый ковер из аккуратно убранных опавших листьев покрывал все пространство справа и слева от дороги, вызывая ощущение слегка несовершенного порядка.
– А что это за шлейф? – спросил Стуки, указывая на небо.
– Обыкновенный цементный завод, – ответил Секондо, не придавая особого значения увиденному.
– Большой цементный завод, – задумчиво произнес инспектор, – очень большой.
Он стал наблюдать за тем, откуда и в каком направлении двигался дым, подгоняемый ветром.
– Что ни говори, а господин Анчилотто проделал большой путь от своей виллы до места последнего упокоения, – сказал Стуки, вспомнив о расстоянии, которое они прошли от церкви до кладбища. – Человек в пижаме с шестилитровой бутылью под мышкой, и никто его не заметил?
– Может быть, это было глубокой ночью. И вообще, все знали графа Анчилотто как человека крайне эксцентричного. Если даже кто-то его и видел, то наверняка подумал, что это очередная выходка графа.
– Выходка? Вот уж точно! Однако взять хотя бы один матузалем – он ведь тяжелый.
– Вот так: взял и умер! – бормотал Секондо, который никак не мог успокоиться, – в конце концов, эти его враги…
– Враги, Секондо? Какие враги?
– Даже если не принимать в расчет экономку графа. Та еще штучка – кислая, как пропавшая сметана.
– Чем-то она была ему полезна. И потом, кто может быть настолько глуп, чтобы нанимать на работу врага, когда речь идет о том, чтобы класть соль в обеденный
