Но она видела в своей жизни мужчин выше и сильнее. И его руки… ладони его были просто немыслимы. Даже видя их сейчас собственными глазами, она не могла поверить, что эти ладони принадлежат существу, создавшему целый мир. Эти ладони, спокойно лежащие на его коленях, были широки. Пальцы – крепки и узловаты. Длинные пластины ногтей были ровными и красивыми. Но под большими пальцами были отчётливо видны ороговевшие натруженные мозоли. Несмотря на все рассказы, Сереная никогда не могла поверить и представить, как Геадон этими руками укладывает камни в стены нового дома или держит плуг, вспахивая землю. А теперь она видела перед собой простого мужчину. Но осознать этого так и не могла.
Потому что оставалось в нём что-то сверх… То, что сразу проникало в сознание и заставляло задохнуться от масштаба этого существа, которое спокойно смотрит на тебя простыми голубыми глазами. И Сереная быстро поняла… нет – почувствовала, что это. Мироздатель был похож на её отца. Она поняла совершенно отчётливо. Так же отчётливо, как и то, что он похож на неё саму. И на её мать. И на каждого жителя Мехры и Форхи – от малого ребёнка до взрослого мужчины. Она совершенно отчётливо поняла, что каждый алтеид будет его отражением. А ещё Геадон похож на камень. Похож на траву. Похож на одинокий дуб, под которым она любила мечтать о странствиях много лет назад. Он похож на всё, что есть в этом мире. Потому что во всём есть крупица его силы. Она знала это, как не знал никто. Она – та, которая прошла все дороги Асхайина. Она – которая видела каждое лицо на этой земле. И от этого знания она ещё больше утвердилась в своём стремлении.
Она без робости, но с краткой улыбкой смотрела прямо в глаза Геадона. И глаза её горели истинным мечтанием.
– Зачем ты проделала этот нелёгкий подъем, юная алтеида? – раздался сильный спокойный голос мироздателя.
– Я принесла свой дар… – заговорила Сереная, и голос её дрогнул. Но она проглотила комок в горле и продолжила: – В этом мире всё создано и начато тобою. Ты создал камни, а строители возводят из них дома и башни. Ты дал почве пшеницу, и землепашцы готовят из неё хлеб…
Сереная зачерпнула горсть земли в ладони вместе с цветком и опустилась на колени. Но опустилась она не в знаке преклонения, а чтобы посадить эту розу в почву.
– Я не умею ничего из ремёсел моего народа, – говорила Сереная. Но взгляд она не поднимала – она осторожно укореняла цветок в неподатливой почве горы. – Но я тоже умею создавать. Я создала эти розы. Вывела сорт, который обладает блеском золота и серебра. С виду они словно неживой металл. Но прикосновения дарят они нежнее утреннего солнца, легче лебединого пёрышка. И в них сила и упорство, которым позавидовал бы любой алтеид. Ведь они могут расти там, где не приживаются никакие растения. Я знаю, о чём я говорю. Ведь я сажала их семена и в тёмных лесах, и на краю скалистых утёсов. Они прорастали в жарких пустошах.
